По повобу Любви и добродетели выложу текст, мне понравился.
Он описывает отличия Любви от всего на свете, втом числе и от добродетели
Очень многа букв
Взято с
http://www.krotov.info/ Цитата: Добродетель - не источник добрых дел, а их итог. Такова суровая правда науки, правда психологии, правда Аристотеля против Платона, Януша Корчака против Фомы Аквината. Любовь же вообще по другому ведомству - она и не источник, и не итог. Она любовь. Попытки определить любовь абсурдны так же (и по той же причине), как попытки увидеть Бога.
[more=полный текст]Любопытно, что за словами апостола Павла: "Любовь долготерпит, милосердствует..." и далее утвердилось название "Гимн любви". Даже не обращаясь к греческому тексту, чтобы проверить - о какой любви там говорится (у греков много разных слов), легко понять: это не гимн любви, а гимн тому, что не есть любовь, а лишь соседствует с любовью. Долготерпение с любовью соседствует, а нетерпеливость - нет. Злопамятство живёт от любви далеко, умение прощать - совсем рядом.
Добрые дела - соседи любви, в отличие от злых. Всего лишь соседи! Дела эти могут быть, а любовь может отсутствовать. Добро без любви - вечное искушение. Оно же ведь лучше, чем зло без любви? А маленькое зло разве не лучше большого зла? А разве... и так до центра ада.
Любовь и добро независимы друг от друга прежде всего на телесном уровне. Ромео и Джульетта любят, хотя никаким добрым делам не предаются. Золотой эталон любви хранится в самом хрупком сосуде - в юном сердце.
Добро может вдохновляться не любовью, а ненавистью. Это и есть кошмар злого добра - всякого насилия во имя блага. Любви такое не угрожает. Самая слабенькая, полудохлая любовь несовместима с ненавистью.
Человек склонен обобщать. Так создаётся идея "добродетели" - некоей потенции, из которой происходят добрые дела. Это ещё не беда (хотя, как было сказано, добрые дела легко происходят из недобрых побуждений). Беда, когда любовь приравнивается к добродетели. Тень садится на место господина и начинает уподоблять господина себе. Добродетель как добродетель - абстракция. Богословов это не пугает, нормальные люди дают ордена не за добродетель-потенцию, а за добродетель как совокупность уже сделанных дел (орден "Virtuti militari" даётся не за "воинскую доблесть", а за доблестные дела). Тем более, не бывает любви "вообще", любви-потенции. Любовь есть не источник дел, а само дело, самое главное дело, для которого и созданы все люди.
Куда точнее Павла выразился Златоуст (правда, мимоходом), когда заметил, что любовь "хочет видеть". Вот это - по существу.
К сожалению, в истории христианства любовь часто подвергалась извращению. Прежде всего, любовь приравнивалась к целомудрию, к чистоте, к воздержанию. Да нет: лист бумаги может быть чистым, а вот слова, если их не написать, не будут ни чистыми, ни грязными. Любовь, которая только воздерживается - не чистота, а пустота. Язычники-римляне, к сожалению, знали это лучше многих римо-католиков и не внушали девушкам (тем более, юношам), что высшая любовь - в вечном воздержании. Среди христиан и по сей день множество людей, которые искренне удивляются: как это - любовь и без дел? Да так! Если бы любовь умирала без дел (как умирает вера - что есть, то есть), то было бы очень легко разлучать любящих. Собственно, разлука и становилась бы гибелью любви. Однако, нет! Любовь не time's fool, не дурак у королевского трона. Это время - часы в кармане у влюблённых. А у вечной любви даже карманов нет.
Добродетель - не источник добрых дел, а их итог. Такова суровая правда науки, правда психологии, правда Аристотеля против Платона, Януша Корчака против Фомы Аквината. Любовь же вообще по другому ведомству - она и не источник, и не итог. Она любовь. Попытки определить любовь абсурдны так же (и по той же причине), как попытки увидеть Бога. Впрочем, эти попытки хотя бы доставляют удовольствие, иногда и не только попытчикам, но и их читателям. Но никому не доставляют удовольствие люди, считающие себя добродетельными. А люди, которые и в самом деле добродетельны - просто наказание для окружающих. Абстрактная "добродетельность" (а другой не бывает по определению) не всегда изгоняет из них конкретные добрые дела, но всегда изгоняет нормальную способность любить. И ведь в течение нескольких веков (впрочем, всего лишь нескольких веков!) значительная часть человечества отождествляла любовь с добродетельностью, реальность с истероидным фантазмом. Пока не пришли психологи и романисты, которые напомнили: не просто "любовь зла, полюбишь и козла", а именно козлов-то и любят. Во всяком случае, козы должны любить именно козлов. Кастратов любили только при дворе римских пап, да и то лишь в течение трёхсот лет. Правда, кастрацию можно заменить обетом безбрачия, но это уже не только католическое извращение, во многих религиях начальство предпочитает скопцов в буквальном или в переносном смыслах. Впрочем, атеисты не должны жаловаться - религиозное начальство тут лишь воспроизводит общечеловеческую (точнее, обще бесчеловечную) черту всякого тиранства.
Любовь есть нарушение норм, ибо всякая норма бесчеловечна, безличностна. Любовь не любить отличника Гарри Поттера, а решительно мечтает о безобразных утехах с гнусными служителями тьмы... Лубянка любят аккуратненьких, чистеньких, с холодными и чистыми конечностями, а девушки любят совсем противоположных... В общем, из русской поэзии на эту тему можно рекомендовать Маяковского - он в своём примитивизме как раз будет понятен профессиональным теологам.[/more]
