» А что у нас готовится на Первое Апреля?

В газете «Мир новостей» от 5 июля 2005 г. была помещена знаменательная статья «Зачем Петербургу Чайна-таун?». При этом автор подчеркивает, что место для Чайна-тауна выбрано в одной из лучших пригородных зон Петербурга, где планировалось возведение яхт-клуба и других строений, обеспечивающих отдых и здоровье горожан. Предполагается здесь поселить несколько десятков тысяч китайцев. Само же это решение принимается келейно, за спиной жителей Санкт-Петербурга, что вызвало демонстрации и протесты населения.



В нашей печати это уже не первая статья, где в той или иной степени рассматривается идея строительства Чайна-таунов и не только в Санкт-Петербурге. К сожалению, до недавнего времени в большинстве материалов та проблема обсуждалась либо апологетически для Китая, либо, в крайнем случае, нейтрально. И только совсем недавно в прессе стали заметны нотки определенной тревоги, однако серьезного анализа данному вопросу не дается.

Что касается Китая, то происходящее там и особенности китайского народа, могущие иметь значение для населения СССР, известны намного хуже, чем других народов мира. На первый взгляд это утверждение кажется невероятным и не соответствующим действительности - наши отношения насчитывают не одну сотню лет, а у СССР и Китая наличествовала самая протяженная в мире сухопутная граница - 8,5 тыс. километров. Однако тут надо учитывать следующее.

Опять модераторские привилегии

В рамках переписи удалось переписать 4 млн. 43 тыс. легально проживающих в РФ китайцев и вьетнамцев. Думаю, нет нужды объяснять, что далеко не все китайцы проживают в РФ легально. Особенно это касается сибирских и дальневосточных регионов, где китайские общины автономно живут в лесах, куда не суются даже вымогатели-милиционеры. Но и в городах от Благовещенска до Москвы число нелегальных китайцев весьма значительно. Даже по оценкам миграционной службы, нелегально проживает в РФ каждый второй китаец и вьетнамец. По независимым оценкам - еще больше.

Странные сообщения приходят за последний месяц из самых разных источников. Сначала от рыбаков. Поехали ловить рыбку к западу от Ломоносова. Пробурили лунки и ... поперхнулись от резкого запаха туалета. Другой рыбак браконьерил с мелкой сеткой совсем невдалеке от Ломоносовского порта. И вытащил что-то подозрительно похожее на смесь разлезающейся туалетной бумаги и сгустков органики. И совсем интересные результаты пришли от самодеятельных натуралистов из самого города Ломоносова. Если верить их данным, содержание кислорода в воде прибрежной, южной части Финского залива равно ... нулю! Как известно, съесть кислород могли только сверхбольшие, ненормативные количества органики. Органика потребляет кислород при окислении. А что такое фекалии? Та же, специфическая органика.

Поразмыслив над набором перечисленных фактов, как один из бывших сопредседателей Общественного совета при Ленкомприроде я пришел к совершенно определённой ВЕРСИИ событий. Естественно, так как все данные о питьевой воде, её ресурсах и местонахождении являются закрытыми я могу высказать здесь лишь своё личное, возможное видение событий.
По моему мнению, такое могло произойти лишь в одном случае. Если фекальные городские стоки были по какой-то причине направлены В ЛИВНЕВУЮ КАНАЛИЗАЦИЮ! А это, в свою очередь, возможно лишь в случае НЕОЖИДАННОГО ВЫХОДА ИЗ СТРОЯ ОЧИСТНЫХ СООРУЖЕНИЙ. Как бы то ни было, поленившись на прошлой неделе купить бутыль питьевой воды, я был наказан обморочным состоянием, рвотой и потерей сознания! Никогда ранее мне не доводилось пить в Ленинграде чай из столь ГАДКОЙ воды.

А ведь промышленность по берегам Ладоги и Невы почти умерла. Во всяком случае, закрылась масса самых опасных гальванических предприятий. Закрылся ЦБК в Приозерске. Казалось бы, вода у водозабора должна была стать намного чище. Ан нет! Что это?

Реализуя на практике конституционное право граждан на информацию, задаю открытый вопрос почётному гражданину Санкт-Петербурга Феликсу Кармазинову и руководителю МЧС в С-З ФО Александру Чуприяну. Что творится в Питере с питьевой водой? Что творится с Юго-Западными очистными сооружениями? Как в ливневой канализации, а затем в Финском заливе могли оказаться туалетная бумага и фекалии? Кто сожрал весь кислород в воде у причалов города Ломоносова?

Впрочем, если вопросы не нравятся, можете не отвечать. Стоит мне только послать эту публикацию по факсу финским, эстонским и шведским экологам, как через неделю они сами измерят у южного побережья Финского залива, у городского водозабора все параметры и публично ответят в Росбалте либо в зеленой гостиной Дома журналистов на все вопросы. А заодно проинформируют свои правительства о возможной экологической катастрофе.

Так что поторопитесь, Феликс Владимирович и Александр Петрович!

Горожанам не нужна корюшка с фекальной приправой и с выпученными глазами.

В соседнем отделе института, у ландшафтников, работал научный сотрудник Балаганов Слава. Наши личные отношения не сложились. При знакомстве несколько раз я назвал Славу Шурой. Балаганов смертельно обиделся. С тех пор мы холодно здоровались.
К полевому сезону готовился Слава загодя и так, что весь институт знал. Была у него полевая сумка. С такой, наверное, ходил Пржевальский. Большая, из чистой кожи, со множеством кармашков. Сумку Слава очень берёг. Просушивал, проветривал, казалось, молился на неё.

Я сменил место работы. Уехал. От друзей приходили письма, иногда приезжал кто-нибудь. Однажды появился Игорь Пармузин, мой товарищ по многим экспедициям. Среди прочих новостей сказал: "Погиб Балаганов. Верхом речку переезжал, не глубокую, но быструю. Конь упал, видно, придавил седока. Слава захлебнулся. Утонул на глубине меньше метра. На похороны мать приезжала откуда-то из-под Архангельска. Женщина не очень старая, с виду крепкая, вела себя странно. Всё твердила: "Не должен был сгинуть. Обворовали его". А со Славиной сумкой хожу теперь я. Наши не взяли - дурная примета, а у меня всё наоборот", - закончил Игорь.

Пармузин руководил отрядом географов. Во время моего отпуска приглашал принять участие в маршрутах. Очередная поездка намечалась на Камчатку. Раньше я здесь не был. Петропавловск почти не запомнился. Без задержки поехали дальше. Удивила заметка в местной газете: "В аэропорту поселилась семья воробьёв". Игорь пояснил - оказывается, на Камчатке нет воробьёв, клещей и лягушек. Почему - не знаю.

Быстро доехали до Паратунки. Здесь база экспедиции. Пожили два дня - и морем к району работы, в устье реки Вольная Хадутка. Место безлюдное. Ни дорог, ни троп, ни пристани. С большим трудом высадились на песчаную косу. Около шлюпки ныряли нерпы. Любопытные звери не боялись, подплывали совсем близко. На песке виднелось много медвежьих следов, и старых, и совсем свежих.

Нам надо было идти через заросли. Но пролезть через них даже мысли не возникало. По медвежьим следам нашли проход. Поставили лагерь. Мы с Игорем наметили подняться вдоль реки к подножию вулкана Ксудочь, выйти на лавовое плато. Начинался путь по Большой тундре. Равнина без единого холмика, поросшая шикшей и голубикой. И всё это залито на полсапога водой. Даже рюкзак на отдыхе поставить некуда. Трудно дался нам этот участок.

Выдержать точное направление в таких условиях очень трудно. Тем более, прямо идти было невозможно, петляли. Лес лишь показался ровным. А было там всякое. На своём пути мы выделили пять степеней проходимости.

Я обычно шёл впереди, выбирая дорогу. Уже много дней подряд моросил мелкий дождь. Как ни раздвигал я шеломайник стволом ружья, помогало это мало. С листьев лило струями. Вскоре мокрые мы были до костей. Оба.

Дело шло к вечеру. ОЗЕРА НЕТ. Проскочили его, или просто не дошли - не понятно. Залез Игорь на дерево - кричит: "Озеро рядом". Попали точно в середину. Я увлекался спортивным ориентированием, но такой успех скорее случайность. Берега озера крутые, сплошь покрытые совершенно непроходимым кедровым стлаником. Вниз мы попросту по нему съехали. Вдоль воды полоска влажной грязи. Метра два, не больше. Устанавливая палатку, нижние колышки забивали в воду. По грязи, как глубокая автомобильная колея, шла медвежья тропа. Сразу подумал - пойдёт мишка, обязательно через нас. Больше ему идти негде.

Быстро развели костёр. Благо, сушняка полно. Я занялся ужином, Игорь полевыми дневниками. Вдруг слышу - говорит удивлённо: "Лошадь!" Что-то у меня убегало; не оборачиваясь, ответил: "Ты что, откуда ей? Лось, наверное". Поднял голову... От дальнего конца озера, где впадал небольшой ручей, в нашу сторону медленно шёл медведь. Огромный. Я таких не видел.

Солнце садилось. Последние красные лучи освещали зверя. Шерсть его блестела, а тело при каждом шаге эластично извивалось, как у нерпы. Дикие звери в природе вообще прекрасны, но такое увидишь редко. Мы привыкли отождествлять медведя с мощью, а тут поражала кошачья мягкость, гибкость. Пустили ракету, нарочно чуть в сторону. Медведь отошёл, понюхал и двинулся дальше, вернее, к нам ближе. Я заменил патрон на дробь, выстрелил в корягу. Зверюга поцарапал её, перевернул и спокойно пошёл к палатке. Бросили в костёр ветки, сухие с мокрыми вперемежку. Ветер дул в сторону медведя. Но Хозяин словно ничего не замечал - ни нас, ни дыма, ни трёхметрового костра.

Вот те на! "Звери боятся огня и запаха человека!"

Остановился медведь метрах в тридцати. Быстро темнело. Костёр слепил глаза. Скоро вокруг ничего нельзя было увидеть. Посапывание, чавканье говорили - медведь рядом. Что делать? Мы были смертельно усталыми. Надо спать, но как? Средством от комаров полили палатку. Обильно со всех сторон набрызгали друг на друга - может, медведю противно нас есть будет.

На глаза попалась сумка. Игорь пнул её: "У, зараза! Взял на свою шею. Может, утопить или сжечь?" Немного подумал, добавил вполне серьёзно: "Нет, пусть лежит. У меня всё наоборот". Сунул сумку под голову.

Легли поверх спальников. У меня в руке ружьё, у Игоря ракетница. Я уснул сразу. Проснулся от холода. Светало. Игорь сидел у костра. Следы медведя не доходили до палатки метров двадцати. Я поставил на след два резиновых сапога сорок пятого размера. По ширине закрыл, но спереди торчали полоски от когтей.

Позднее, в Ленинграде, рассказал всё товарищу, зоологу. Говорю: "Наверное, кадьяка видели". "Нет, - отвечает. - Пожалуй, обычный, бурый. Они большие бывают". И обрадовал: "Камчатские медведи по деревьям не лазают". Но близ палатки деревьев и не было. Кедрач пятой степени проходимости. Впрочем, не знаю, может, мы влезли бы и на него.

Позавтракали, собрались. Проверив ружьё, я заметил, что верхние кромки у картонных гильз чуть мокрые. Видно, набрал в стволы воды, когда раздвигал шеломайник. Правда, пули залиты воском, но... Нажал спуск. Щёлкнул капсюль. Порох не загорался. Второй патрон - то же самое. Мне стало не по себе. С тех пор в дождливую погоду ношу ружьё только стволом вниз.

Кончился парковый лес. Прошли самую сложную часть - сплошной стланик. Правда, больше ольховый. Выше началось субальпийское разнотравье.

Вышли к берегу Хадутки. Крутой, высокий откос. Река гудит, пороги, сливы. Вспомнились наши туристы-водники. Для них это - Эльдорадо. Да попасть сюда трудно. Вид вокруг сказочный. Сквозь облака пробилось солнце. Размечтались. Кто-то из нас неловко повернулся, и полевая сумка, та, Балагановская, полетела в речку.

Игорь прыгнул за ней. Перевернулся на склоне, раскинул руки, сполз по камням в лодку. Сумку успел схватить уже в потоке. Обмыл ссадины, сказал коротко: "Здесь все документы, карты. Если бы потерял - вместе в маршруты не ходить".

Отошли от обрыва. Разложили мокрые бумаги. Тряхнул Игорь сумку, потом отогнул край маленького кармана, а там листок какой-то, пергамент. На нём полупечатными, полуписьменными буквами написана охранная молитва путнику. От воды, от огня, от злого зверя, а пуще от дурного глаза. Ниже приписка: "Вот, Слава, написала тебе молитву, и прошу береги, не теряй. Пойдёте в экспедицию, пусть будет при тебе. Убери, чтобы никто не видел. Она в дороге очень помогает. Я знаю наизусть, и ходила на работу, и всегда её читала, и вот всё благополучно".

Мы знали, мать Славы жила где-то под Архангельском, в глубинке. Не помогла сыну ее молитва.

Через два дня спустились в лагерь. Работу сделали. Можно к дому. У меня кончался отпуск, Игоря срочно ждали в Москве. Но опять полили дожди. Облака не висели над нами, а лежали на земле. Вертолёт не приходил, настроение портилось.

Разъяснило на шестой день. Быстро собрались, сели на вещи. Застрекотало уже к вечеру, когда собрались распаковываться. Погрузились молниеносно. Над Ксудачом летели низко. В кабине сильно пахло серой. По склону, смешно подбрасывая зад, убегали два медведя.

Посмотрели на часы - около 17-ти. Самолёт на Москву уходит в 19-50. Посчитали: к шести будем в Паратунке, час до аэропорта. Если всё гладко - успеваем. Чудеса случаются. Успели. Даже телеграмму в Москву дали. "Встречайте сегодня двадцать часов".

Рейс Петропавловск-Камчатский - Москва беспересадочный. ТУ-154 проходит его чуть больше, чем за 9 часов, пересекая при этом девять поясов времени.

Летели над облаками. Прямо по курсу неподвижно зависло солнце. С вечерней зарёй из Петропавловска, с ней же приземлились в Домодедово.

Ещё не кончилась телевизионная передача "Время", а мы уже сидели на 9-м этаже высотного дома, с видом на Воробьёвы Горы. Собрались друзья. Дочка Игоря, географ в третьем поколении, попросила: "Расскажите самое интересное".

Игорь принёс сумку, достал старый пергамент...

Игорь недавно умер - свалил инфаркт. Наверное, десятки сложнейших экспедиций просто не даются. Моя заметка - добрая ему память!

Александр МИРОШНИЧЕНКО

На снимке - Центральная Камчатка, верховья реки Большая Хадутка. Игорь Юрьевич Пармузин - легендарный географ с легендарной сумкой. Фото автора.

смайл сделать "НАХ, нах!"? :nah:

Пaрни думaйте шыpe Пoчти у вcех букв в русскoм алфaвите еcть инoстранные дpузья

Анекдоты про МТС - пириделки рекламы, приколы и т бля,нах.д бля,нах.

А посты потом вернут бля, нах?

А что было, нах?

по моему форум захватили хакеры