» Песенный мотив

Крик белых журавлей, между берегов моей печали
Я думаю о ней, в паутине слов дыша едва ли

Это рисунок не знавший холста
Это не чтенье сонаты с листа
Это гроза среди ясного дня
Что разделила меня

Я в весеннем лесу
пил берёзовый сок,
С ненаглядной певуньей
в стогу ночевал,
Что любил - потерял,
что имел - не сберёг,
Был я смел и удачлив,
и счастья не знал.

Но носило меня,
как осенний листок,
Я менял города,
я менял имена.
Надышался я пылью
заморских дорог,
Где не пахли цветы,
не блестела луна...

И окурки я за борт
бросал в океан,
Проклиная красу
островов и морей,-
И бразильских лесов
малярийный туман,
Темноту кабаков
и тоску лагерей.

Зачеркнуть бы всю жизнь -
и с начала начать,
Полететь бы опять
к ненаглядной своей...
Да узнает ли старая
родина-мать
Одного из пропавших
своих сыновей?..

Ей-богу, грех в такую ночь
Не выйти на свиданье к городу и снегу
На улицы, уставшие от бега
Обветренных машин,
Увидеть отражение души
В колодце черного двора
И вспомнить, вспомнить,
вспомнить про вчера,
Уснувшее в заснеженной,
Уснувшее в заснеженной,
Уснувшее в заснеженной
тиши, тиши, тиши.

Из-за острова на стрежень
На простор речной волны
Выплывают расписные
Стеньки Разина челны

Ни запретом, ни арестом,
Ни паденьем с Эвереста,
Ни другим подобным средством
Нас теперь не запугать!
Будем петь мы повсеместно
Песни гордые про тесто
Остальное все нечестно,
Не желаем больше лгать!
Зовет нас песен про тесто клич,
Граждане, все остальное - кич!
Граждане, тесно сомкнув ряды,
Граждане и не туды, ни сюды!

Распевают, что попало,
А про тесто песен мало.
Про любовь и труд - навалом,
А про тесто - в год одна.
А между тем давно известно,
То, что наше с вами тесто
Очень прелесть, как чудесно,
Им гордится вся страна.
Да что там, тесто у нас - талант,
Граждане, тесто у нас - гигант,
Граждане, экспортный вариант,
Граждане, выше любых пропаганд!

Далеко, далеко,
В беззаботные дни,
Я смотрю, как легко
Исчезают они.
Слышу я тишину,
Что молчит в тишине,
Вижу мир да войну,
Грею ночь на огне.

я - дорога!

А снег идет, а снег идет
И все вокруг чего-то ждет...
Под этот снег, под тихий снег,
Хочу сказать при всех:

"Мой самый главный человек,
Взгляни со мной на этот снег -
Он чист, как то, о чем молчу,
О чем сказать хочу".

Кто мне любовь мою принес?
Наверно, добрый Дед Мороз.
Когда в окно с тобой смотрю,
Я снег благодарю.
А снег идет, а снег идет,

И все мерцает и плывет.
За то, что ты в моей судьбе,
Спасибо, снег, тебе.

Егор Петрович Мальцев
Хворает, и всерьез:
Уходит жизнь из пальцев,
Уходит из желез.

Из прочих членов тоже
Уходит жизнь его,
И вскорости, похоже,
Не будет ничего.

Когда нагрянет свора
Савеловских родных,
То что же от Егора
Останется для них?

Останется пальтишко,
Подушка, чтобы спать,
И книжка, и сберкнижка
На девять двадцать пять.

И таз, и две кастрюли,
И рваный подписной,
Просроченный в июле
Единый проездной.

И все. И нет Егора!
Был человек, и нет!
И мы об этом скоро
Узнаем из газет.

Ты, ты, ты
Ты, ты, ты
Ты, ты, ты ночью и днем
Ты, ты, ты
Ты, ты, ты
Ты, ты, ты в сердце моем

Стихли звуки мелодий и среди тишины
Вновь по улице бродит желтый ветер с луны
И внезапно на грани света и темноты
Гром в душе моей грянет и появишься ты

В этом мире, уставшем от беды и мольбы
Нас любовь повенчала в лабиринтах судьбы
И недоброму миру, где от зла устаю
Все сегодня отдам я за улыбку твою

Южное солнце твое север мой обогреет.
Разные судьбы у нас, а дорога одна.
Если сегодня понять и принять не сумеют -
Грех тут не наш и не наша, тем паче, вина.
И наплевать, что уходят враги, как приходят.
Плохо, что годы у нас отнимают они.
Ох, как любителей много толкаться в проходе,
Только не будем мы им говорить "извини".

И в этом божественный смысл бытия,
И это, конечно, прелестно!
Что вместе, приятная дама и я ...
И мы
Занимаемся сексом!..

Обидно прожить ничего не успев!
Все громче звучит повсеместно
Такой актуальный веселый припев...
А МЫ
ЗАНИМАЕМСЯ СЕКСОМ!

Мохнатый шмель - на душистый хмель,
Цапля серая - в камыши,
А цыганская дочь - за любимым в ночь
По родству бродяжьей души.

Так вперед за цыганской звездой кочевой,
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса!

И вдвоем по тропе навстречу судьбе,
Не гадая - в ад или в рай,
Так и надо идти, не страшась пути,
Хоть на край земли, хоть за край.

Так вперед за цыганской звездой кочевой,
На свиданье с зарей, на восток,
Где, тиха и нежна, розовеет волна,
На рассветный вползая песок!

Так вперед за цыганской звездой кочевой,
До ревущих южных широт,
Где свирепая буря, как божья метла,
Океанскую пыль метет!

Так вперед за цыганской звездой кочевой,
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса!

Ать-два, левой-правой,
Три-четыре, левой-правой,
Ать-два-три,
Левой, два-три!
Отправлен взвод в ночной дозор
Приказом короля,
Выводит взвод тамбур-мажор,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля!
Эй, горожане, прячьте жен,
Не лезьте сдуру на рожон!
Выводит взвод тамбур-мажор,
Тра-ля-ля-ля

Я свободен, словно птица в небесах,
Я свободен, я забыл, что значит стpах.
Я свободен - с диким ветpом наpавне,
Я свободен наяву, а не во сне!

Hадо мною - тишина,
Hебо, полное огня,
Свет пpоходит сквозь меня,
И я свободен вновь.

Я свободен от любви,
От вpажды и от молвы,
От пpедсказанной судьбы
И от земных оков,
От зла и от добpа.
В моей душе нет больше места для тебя!

Я всё чаще вижу над чащей
Догорающий солнца свет...
Равенство есть у лежащих -
У живущих равенства нет.

Кто-то в "Волге" - а кто-то в трамвае,
Кто-то в "Чайке" - а кто-то пешком...
Сам Господь не всегда вспоминает,
Что кому предназначил потом...

Кто-то водку из горлышка глушит,-
В хрустале кто-то хлещет коньяк.
Жизнь кого-то сломает и ссушит,
А бывает - что друг будто враг.

Кто-то сдохнет в тоскливом запое -
И газеты не станут писать,
Эх, мол, постигло тяжёлое горе,-
Если мать только будет страдать...

...Я все чаще вижу над чащей
Догорающий солнца свет...
Равенство есть у лежащих -
У живущих равенства нет.

Ты кричала, что я синь,
Ты кричала, что я пьянь.
У тебя начало "инь",
У меня начало "ян".

Раньше я с тебя торчал,
Песни я тебе мычал,
Изначально я не знал
О борьбе наших начал.

Люди говорили морю: "До свиданья",
Чтоб приехать вновь они могли -
В воду медь бросали, загадав желанья,-
Я ж бросал тяжелые рубли.

Может, это глупо, может быть - не нужно,-
Мне не жаль их - я ведь не Гобсек.
Ну а вдруг найдет их совершенно чуждый
По мировоззренью человек!

Он нырнет, отыщет, радоваться будет,
Удивляться первых пять минут,-
После злиться будет: "Вот ведь,- скажет,- люди!
Видно, денег куры не клюют".

Будет долго мыслить головою бычьей:
"Пятаки - понятно - это медь.
Ишь - рубли кидают,- завели обычай!
Вот бы, гаду, в рожу посмотреть!"

Что ж, гляди, товарищ! На, гляди, любуйся!
Только не дождешься, чтоб сказал -
Что я здесь оставил, как хочу вернуться,
И тем более - что я загадал!

Лишь только солнце спрячется - я выйду в сад с гитарой,
И выберу позицию, чтоб враг не помешал.
Ведь песня под окном - прием испытанный и старый
И безотказно действует, коль песня хороша.

Ах, что ж вы на чем свет стоит клянете дон Жуана?
Ведь он не для коллекции в любви рекорды бьет.
Вы донну Анну помните? Ах, эта донна Анна
Ему надолго и всерьез попортила житье.

Ведь разве песня родилась - так значит были силы,
И значит в жилах кровь кипела, словно молоко,
Ведь если им он сочинял - так, значит, их любил он,
А стольких столько раз любить - совсем не так легко.

Он очень много знал и очень много думал,
И по ночам чего-то вычислял...
Земля есть круглый шар,- он это не придумал,
Он просто-напросто невеждам доказал.

На мир смотрел глазами ясновидца,
Он видел времени стремительный разбег...
И озаряет пламя перепуганные лица:
Горит на площади какой-то человек.

Горит прогресс - а кто-то руки греет,
И пламя пляшет изменчиво в глазах.
Инквизиторы хворост не жалеют,-
Бунтующий ум сжигают на кострах.

Прошло то время церковного разгула,
Те страшные годы канули в века.
Сейчас наука нам душу распахнула,
А на кострах лишь запах шашлыка.

Он очень много знал и очень много думал,
И по ночам чего-то вычислял...
Земля есть круглый шар,- он это не придумал,
Он просто-напросто невеждам доказал...

Левой, левой, левой,
Левою, шагом марш!

Нет, еще не кончены войны,
Голос чести еще невнятен,
И на свете, наверно, вольно
Дышат йоги, и то навряд ли!

Наши малые войны были
Ежедневными чудесами
В мутном облаке книжной пыли
Государственных предписаний.

Левой, левой, левой,
Левою, шагом марш!

Шумел камыш, деревья гнулись,
А ночка тёмная была.
Одна возлюбленная пара
Всю ночь гуляла до утра.
А поутру они вставали,
Кругом помятая трава,
Да не одна трава помята,
Помята молодость моя.

Придёшь домой, а дома спросят -
Где ты гуляла, где была,
А ты скажи - в саду гуляла,
Домой тропинки не нашла.
А если дома ругать будут,
То приходи опять сюда,
Она пришла, его там нету,
Его не будет никогда.

Она глаза платком закрыла
И громко плакать начала,
Куда ж краса моя девалась,
Кому ж я счастье отдала.

Шумел камыш, деревья гнулись,
А ночка тёмная была.

А мы живем в мертвящей пустоте,-
Попробуй надави - так брызнет гноем,-
И страх мертвящий заглушаем воем -
И те, что первые, и люди, что в хвосте.

И обязательные жертвоприношенья,
Отцами нашими воспетые не раз,
Печать поставили на наше поколенье -
Лишили разума и памяти и глаз.

Здравствуй, дружок, любишь сказки, сопливый?
Видишь, луна путешествует по небу?
Если ты вдруг оторвёшься от пива,
Я, так и быть, расскажу тебе что-нибудь.

Снесла яйцо подельница Пеструшка.
Дед с бабой били - не разбили, ну - калеки!
А мышка, по профессии норушка,
Хвостом махнула, и яйцо - салям алейкум!
Вот плачут дед и баба, но напрасно -
Всё предначертано, яйцо должно разбиться.
Зло порождает зло в наш век ужасный.
Ты хочешь знать, чем эта сказка завершится?
Старуху ту Раскольников зарубит,
И не со зла, причём, так по сюжету надо.
Старик же, пьянством горе усугубив,
Эрцгерцога застрелит Фердинанда

Алые паруса, синие небеса.
Маленькая Ассоль встретит свою любовь.
Алые паруса, синие небеса.
Маленькая Ассоль встретит свою любовь.

И небыло в мире прекрасней
Сказки и той наяву.
Надо лишь только поверить,
Сильно поверить в мечту.

умершие во сне не заметили, как смерть закрыла им очи
умершие во сне коротают за сплетнями долгие ночи
умершие во сне не желают признать, что их скушали мыши
умершие во сне продолжают делать вид, что они еще дышат

Ты орел, с портфелем полным дел,
Ты опять клевать мне печень прелетел.
Был бы хоть какой-то толк,толк,толк
Только больно клювом долг, долг, долг
Экспертиза, семинар, спецотдел.

Лишь понял он, что обречён
До заката своих дней
Быть страдающим ослом
Под опёкою моей,

И в итоге, наконец,
Он приблизил свой конец -
Что-то выпил, что-то съел
И, беняга, околел.

Ведьма я, эх, ведьма я -
Такая вот нелёгкая судьба моя.
Силой я наделена,
Hо на беду любовь моя обречена.

Ах, Арлекино, Арлекино!
Нужно быть смешным для всех!
Арлекино, Арлекино
Есть одна награда - смех

Выходят на арену силачи
Не ведая, что в жизни есть печаль
Они подковы гнут, как калачи
И цепи рвут движением плеча
И рукоплещет восхищенный зал
И на арену к ним летят цветы
Для них играет туш, горят глаза
А мною заполняют перерыв

Вокруг догорающей свечки кружили мотыльки.
В ту мрачную ночь у невесты прорезались клыки.
Отец был просто в шоке, жених был вусмерть пьяный,
И лишь кузен её, погрязший, гад, в пороке
Все ухмылялся, окаянный

Обожаю я гулять, обожаю я гулять
И шею нежную кусать.
Нету для меня преград, нету для меня преград -
Каждой жертве очень рад.
Хочу туда! Хочу сюда! И кровь моя еда!

А у штурмана товарища Семенова настроение паршивое вообще.
Он резонно понимает, что не далее, чем в полдень
Сьел какую-то субстанцию в борще.
И болит его желудок, а на сердце все сосет,
Ну когда ж товарищ штурман наш замечательный работник,
Он жену себе в четвертый раз найдет?