Лето, жара-духота. Стою я себе на стремянке, монтирую телефонную проводку. На одну линию заказали повесить три телефона. По стене почти у самого потолка пустили провод, я, наверное, ноги неплохо накачал – раз сто по лесенке вверх-вниз сбегал. Последняя монтажная коробка, «Фу, устал. Ну, ничего, сейчас отдохну, полежу в прохладном складском помещении… Вот отрезал с запасом кабель, вот снял внешнюю изоляцию, вот они родимые четыре жилки… Блин кусачки уронил на пол. Чё, я типа щас за ними в низ полезу? Когда тут четыре провода зачистить, да винтами закрепить? Не, тут напруги почти никакой, я и зубами умею…».
Я уверенно снял изоляцию с первого провода, потом со второго, потом уже было сунул в рот третий… Тогда похоже кто-то решил проверить, а не закончил ли я монтаж и позвонил. Не помню сколько там вольт наводится, когда идёт звонок, но как я понял, достаточно.
Кто говорит, что это больно – не верьте. Нифига не больно. Только в глазах кто-то яркость до упора выкрутил – всё белым-бело. И ни каких радужных разводов. Ни чего не видно, ничего не слышно, вообще ничего не чувствуешь. Первым вернулось осязание и я понял, что ни за что не держусь, а следовательно идёт процесс «наворачивания со стремянки». Едва я успел это понять, как наворачивание благополучно завершилось приземлением, но не на голый кафель, а на пачки книг, собранные в две «пятёрки». Получилось эквивалентно тому, что я мешком упал на деревянный пол с высоты собственного роста – просто немного ушибся. Потом вернувшийся слух донёс до меня слова грузчиков, собиравших книжный заказ, на который я как снег на голову. Потом яркость в глазах стала настраиваться. Я слез с пачек, встал на ноги. Руки меня слушались и не дрожали. Взяв кусачки, я влез на стремянку и доделал своё дело.
Теперь я в двойне забочусь о своих зубах.
Я уверенно снял изоляцию с первого провода, потом со второго, потом уже было сунул в рот третий… Тогда похоже кто-то решил проверить, а не закончил ли я монтаж и позвонил. Не помню сколько там вольт наводится, когда идёт звонок, но как я понял, достаточно.
Кто говорит, что это больно – не верьте. Нифига не больно. Только в глазах кто-то яркость до упора выкрутил – всё белым-бело. И ни каких радужных разводов. Ни чего не видно, ничего не слышно, вообще ничего не чувствуешь. Первым вернулось осязание и я понял, что ни за что не держусь, а следовательно идёт процесс «наворачивания со стремянки». Едва я успел это понять, как наворачивание благополучно завершилось приземлением, но не на голый кафель, а на пачки книг, собранные в две «пятёрки». Получилось эквивалентно тому, что я мешком упал на деревянный пол с высоты собственного роста – просто немного ушибся. Потом вернувшийся слух донёс до меня слова грузчиков, собиравших книжный заказ, на который я как снег на голову. Потом яркость в глазах стала настраиваться. Я слез с пачек, встал на ноги. Руки меня слушались и не дрожали. Взяв кусачки, я влез на стремянку и доделал своё дело.
Теперь я в двойне забочусь о своих зубах.
:
вспоминал долго 
