Niiks в продолжение темы про заработки в Германии:
Лицо оккупации [more=полный текст]ФОТОГРАФИЯ
К 60-летию Победы в Доме Правительства открылась выставка документов и фотографий
из Национального архивного фонда «Неизвестное лицо войны»
Выставки, документальные фильмы, сериалы, разоблачительные программы, статьи - все стремятся рассказать свою правду о своей войне. И даже у меня, отделенной от войны уже двумя поколениями, есть собственная, "неизвестная" правда о ней. Одного моего деда расстреляли партизаны за сотрудничество с фашистами, другого - убили немцы, он был офицером Красной армии.
Разглядывая фотографии на этой выставке, тоже сложно понять, "кто за кого". Киевляне в оккупированном городе продолжали жить - работать, гулять, ходить на пляжи.
На фотографии с часовой мастерской - будничная суета, только по одежде горожан можно догадаться о времени. Мирно гуляют жители по еще не разрушенному Крещатику. Можно закрыть глаза и представить, как 19 сентября 1941 года с двух сторон, с Подола и Бессарабки, въезжают в Киев немецкие войска. Магазины на фотокарточках аккуратненькие, без единого следа от грабежей, которые в первую ночь оккупации устроили жители города, ринувшись за продуктами и вещами. Думаю, тот, кто видел военный Киев, вспомнит, пройдясь по выставке, и это. Одна пожилая киевлянка рассказывала мне, как они с мамой всю ночь таскали мешки, куда вместе с крупой запихивали школьные портфели и тарелки. Это только сейчас такие вещи называют грабежом, а тогда они считали, что просто запасаются впрок на все время оккупации. Под утро опомнились и немецкие солдаты, подзатыльниками стали разгонять жителей и полезли грабить сами. Где-то в архивах могут храниться и такие фотоснимки.
Очевидцы рассказывают: первый взрыв, раздавшийся 24 сентября, был такой силы, что вылетели стекла не только на самом Крещатике, но и на параллельных ему улицах Пушкинской и Меринга. Народ сначала бросился к горящим домам - одни помочь, другие просто посмотреть. И только после второго взрыва - кто, схватив какой-то узел, а кто налегке - бежали в парки над Днепром, на Владимирскую горку, на бульвар Шевченко, на стадион. Взрывы раздавались через неопределенные промежутки времени, бессистемно, в разных местах, и тогда казалось, что горит и взрывается весь город - Прорезная, Институтская, Карла Маркса, Фридриха Энгельса, Пассаж. Горел город до 28 сентября.
На выставочных фотографиях можно увидеть уже последствия - руины Крещатика, обгоревшие обломки жилых домов, покореженные мостовые улиц. Немецкие офицеры на фотографиях важно рассматривают развалины Успенского собора Киево-Печерской лавры. Это сейчас мы знаем, что взорвали его не немцы. Хотя это, по большому счету, уже и не важно. Буднично и спокойно выглядят вражеские машины под тогдашним Домом Правительства. И улыбку вызывает фотография разрушенного дома, где на стоящем рядом дереве, тоже обгоревшем, висит плакат: "Погорелец Карпенко Г.Я. проживает по улице Савская, 10, кв.1". Война войной, а вдруг кто живой придет, будет знать, где искать.
Вот на явно постановочном фото бодренькая молодая девушка уходит на заработки в Германию. Именно "уходит": никто не тянет за волосы, семья не плачет и не заламывает руки, девушка вроде бы с радостью идет служить великому рейху. Рядом со снимком можно увидеть послевоенный документ, указывающий число угнанных из Украины жителей: 1 миллион 480 тысяч 973 человека.
И тут же фотографии разрытых могил. Свидетельство того, что Бабий Яр был. И - снимки улиц. Лежат люди, кто - на мостовой, а кто - возле входа в аптеку.
Фотографий, документов, приказов на выставке было немного, но и того, что представили, было достаточно, чтобы почувствовать "мирную жизнь войны". Мирную ли? Мой сосед, прошедший всю войну, рассказывал, что самые страшные для него воспоминания остались не о голоде и не о страхе смерти, а о том, что в селах зачем-то отстреливали собак. А в Киеве комендант города издал приказ, который сосед цитировал почти дословно: "Всех голубей в городе и пригородной зоне надо немедленно уничтожить. Кто после 26 октября будет держать еще голубей, тот будет расстрелян как саботажник". Всего на фотографиях не увидишь, но почувствовать можно.[/more]
Добавлено: разъяснение про взрывы (ничего про них не знал):
Взрыв и пожар Крещатика (24 сентября 1941) [more=большая цитата]Когда при обороне Киева от немецких войск состояние боевых действий набрало угрожающего характера, инженерное управление (начальник — полковник Ґолдович) советской 37-и армии (командующий — генерал Андрей Власов) и подразделы войск НКВС развернули широкомасштабные работы по минированию Киева. Были заминированы все важные объекты жизнеобеспечения города (электростанции, водогон); железнодорожного транспорта; мосты через Днепр (включая подступы в мосты — Набережное шоссе); объекты связи (почтамт, телеграф, АТС); все большие административные дома: совнарком, Верховная рада, ЦК КП(б) В, штаб КОВО (ул. Банковская, 11), НКВС (ул. Владимирская, 33), Успенский собор Киево-печерской лавры, музей Ленина, оперный театр, отдельные большие жилые дома и тому подобное. Софийский собор спас директор Софийского заповедника Олекса Повстенко, ответив минерам, которые приехали с взрывчаткой, на их некомпетентный вопрос о “подвали Софии”, что таких не существует. Впервые в практике Второй мировой войны были массово применены радиоуправляемые взрывные устройства. Хоть подготовительные работы велись в суровой тайне, население быстро узнало о них.
17 сентября начался отход из Киева частей Красной армии. В тот же день вышли из строя электростанции и водогін.19 сентября за отступающими частями взлетели в воздух металлические фермы мостов через Днепр, воспламенялся деревянный Наводницкий мост. Не все красноармейцы успели перейти на левый берег, хотя и там на них уже ожидал плена. В тот же день подразделы Вермахта вступили в оставленный на произвол судьбы Киев, где через безвластие длились массовые грабежи магазинов.
20 сентября была подорвана подпорная стена обзорной площадки Верхней Лавры. При этом погибли немецкие офицеры — командующий артиллерии и его начальник штаба. Зная о минировании и прислушиваясь к пущенной подпольщиками молве, будто только что будет включен елетрику, как весь город взорвется, немецкие саперы принялись разминировать те объекты, о которых узнали от собственной агентуры и от населения. Да, в частности, было спасенный оперный театр, музей Ленина, правительственные дома. Вытянув из дома музея Ленина до 3 т тринитротолуола вместе с радиоуправляемыми устройствами, немцы выставили свою добычу на публичный обзор, отмечая коварство большевиков, которые заминировали даже собственную святыню.
Но 24 сентября во второй половине дня произошел мощный взрыв в помещении магазина “Детский мир” на рози Хрещатика и Прорезной, 28/2, куда население, из приказа оккупационной власти, сдавало радиоприемники. От детонации сработало взрывное устройство в соседнем доме гостиницы “Спартак” (Крещатик, 30/1). Следовательно начался грандиозный пожар Хрещатика. Было чему хорошо гореть: перекрытия и перегородки в большинстве домов были деревянными, в сараях и подвалах сохранялись дрова и уголь, на кухнях — запасы керосина. Не было чем гасить пожары, водогон не действовал. Немцы поставили на набережной свои пожарные машины (киевские было перегнано на левый берег), проложили шланги, качали воду из Днепра. Но вездесущие подпольщики резали те шланги. Горело до 2 октября. Взрывы и огонь уничтожили непарную сторону Хрещатика от дома № 5 к Бессарабской площади, четная сторона — от современной площади Независимости к ул. Б.Хмельницького; Площадь Независимости — вся левая сторона; ул. Институтскую — четная сторона к Ольгинской; ул. Ольгинску — непарная сторона; пл. Франка — четная сторона; ул. Архитектора Городецкого, Станиславского, Заньковецкой — полностью; ул. Лютеранскую — всю нижнюю часть; ул. Прорезную — к Михайловскому переулку; ул. Пушкинскую — полностью от Прорезной к Б.Хмельницького. В этих кварталах выгоревший все до основания. Взрывами были уничтожены такие дома: Крещатик, 28/2 (с магазином “Детский мир”), 30/1 (гостиница “Спартак”), 26 (почтамт), 15 (радиотеатр), Прорезная, 5 и 10, Пушкинская, 1 (Дом ученых) и 6, Шевченковский пров., 1, Институтская, 14, 16-18 (дом Гинзбурга), Ольгинска, 3 и 7/26, Архитектора Городецкого, 7 (цирк), пл.Франка, 4 (дом Дьякова) и др.
21 октября 1941 г. газета “Украинское слово” писала: “. Первый взрыв тучей дыма затмил ясный день. Пламя охватило магазин “Детский мир”, которая содержалась на рози Прорезной и Хрещатика. С этого началось. Взрыв чередовался за взрывом. Пожар распространялся ввверх по Прорезной улице и опрокинулась на обе стороны Хрещатика. Ночью киевляне наблюдали большое кровавое зарево, которое не стихало, а непрестанно разрасталась. Большевики разрушили водогон. Пожар гасить было невозможно. В то время огонь был хозяином — он жрал и уничтожал дом за домом. Сгорело 5 лучших кинотеатров, театр юного зрителя, театр КОВО, радиотеатр, консерватория и музыкальная школа, центральный почтамт, дом горсовета, 2 наибольших универмага, 5 наилучших ресторанов и кафе, цирк, городской ломбард, 5 наибольших гостиниц (“Континенталь“, “Савой”, “Гранд-гостиница” и другие), центральная городская железнодорожная станция (билетные кассы), дом архитектора и ученых, 2 пассажа, типография, 8-я обувная фабрика, средняя школа, свыше 100 наилучших магазинов. Погибло много библиотек, интересных документов, ценных вещей. Например, в Киевской консерватории сгорел большой орган и что-то 200 роялей и пианино. Даже тяжело себе представить и подсчитать огромные размеры этого неслыханного преступления советив!”[/more]
Конечно собираюсь. Это еще раз доказывает, что царская бумажка годна как и все только для зада 
А душевные порывы В.В. это от самодурства великодержавного. Примерил царек наш шапку Маномаха и навеяло ему этим указ царский, но поскольку то царь не настоящий, вот и указ вроде как игрушечный вышел 
Да видать ты не усёк 
Как экспонат для террариума его рассказов. 
вот. 
