» Авторская песня

Не впадай ни в тоску, ни в азарт ты,
Даже в самой невинной игре
Не давай заглянуть в свои карты
И до срока не сбрось козырей.

Отключи посторонние звуки
И следи, чтоб не прятал глаза,
Чтоб держал он на скатерти руки
И не смог передернуть туза.

Никогда не тянись за деньгами,
Если ж ты, проигравши, поник -
Как у Пушкина в "Пиковой даме",
Ты останешься с дамою пик.

Если ж ты у судьбы не в любимцах, -
Сбрось очки и закончи на том.
Крикни: - Карты на стол! Проходимцы!-
И уйди с отрешенным лицом.
В.Высоцкий

Пройдут назначенные сроки,
дождем по крыше простучат
твои единственные сроки,
которые в тебе звучат.

А по ночам забьется тесно
из нервов соткана, из жил,
твоя единственная песня,
которую ты не сложил.

И не заметишь, как промчится
закладывая виражи,
исчезнет непропевшей птицей
твоя единственная жизнь.

А пессимизм - исход неважный,
запомни только навсегда,
что жизнь дается лишь однажды,-
"Другой не будет никогда..."

А может оно и к лучшему

(С. Бальцер)

Когда придется туго
иль станет в мире тесно,
зову тебя я в гости -
давай побудем вместе.

Ищи меня у моря -
я там расту осокой,
улягусь сизой тенью
от той горы высокой,

прольюсь дождем случайным
из налетевшей тучи,
песком осыплюсь серым
с пустой прибрежной кручи.

Соленым ветром с моря
я твой костер раздую,
и насвищу сквозь ветки
мелодию простую.

А если хочешь, вместе
года перелистаем...
Скажи мне, наши дети
уже большими стали?

Ищи меня у моря, я там...

(А. Громов)

Я - птица, свободная, вольная птица.
Я лёгким виденьем легла на ресницы,
Коснулась щеки неестественно нежно...
И вновь в облака! Только небо безбрежно!
Я - птица удача, ищи меня, путник.
Я - твой, столь желанный, единственный спутник.
Я чуть шаловлива и в чём-то изменчива.
Я - птица удача - небесная женщина.

Маню и сверкаю, и вдаль убегаю.
Я буду лишь с тем, с кем сама пожелаю.
Но, ты мой наивный и вздорный мальчишка,
Похитил сердечко - вот глупый воришка!
Я - птица удача, лови меня, путник.
Я - твой, столь желанный, единственный спутник.
Я чуть шаловлива и в чём-то изменчива.
Я - птица удача, влюблённая женщина.

Но мне, столь свободной и ветреной птице,
Уже от тебя далеко не летится,
И к чуткому сердцу прижавшись щекою,
Я буду теперь вечно рядом с тобою.
Я - птица удача, люби меня, путник,
Я - твой, столь желанный, единственный спутник.
Я чуть шаловлива и в чём-то изменчива.
Я - птица удача - любимая женщина...
Я - птица...

- Скажи, как меня ты любишь?
- Скажу сейчас...
Люблю я тебя и на солнце. И при свечах.
Люблю, когда берет наденешь, или шляпу. Или платок.
Люблю я тебя и в концерте. И на перекрестке дорог.

В такси. В лимузине. Вблизи. В дальней дали.
Люблю тебя и в конце улицы. И в начале.
И когда ты на карусели. И когда ты идешь пешком.
И когда ты расчесываешь волосы гребешком.

В море. В горах. В дороге. Любую.
Нынче. Вчера и завтра. И днем и ночью люблю я.
И когда ласточки прилетают весной.
- А летом как меня любишь?
- Как летний зной!

- А осенью, когда капризы и всякие штучки, и тучки на горизонте?
- Люблю тебя даже, когда ты теряешь зонтик!
- А зимой, когда снег серебрист на оконной раме?
- О! Зимой я люблю тебя, как веселое пламя.

Быть у сердца люблю твоего. Близко. Рядом.
А за окнами снег. И вороны под снегопадом.

(К. И. Галчинский-Б. Вайханский)

В ожидании тебя
Время – тяжким бременем
На плечах.
Долог день, ночь длинна.

Я витаю в облаках.
Я почти потеряна
Для других.
Странный страх пью до дна.

Вереницы мыслей вслух –
Огненными стрелами:
Каждый вздох полон мук.

В ожидании тебя,
Что бы я ни делала, -
Все летит из рук!

Где же ты?
Дни и ночи одинаково темны.
Освети мой мрак!
Где же ты?
Незаметными ко мне приходят сны
И уходят так...

В колодезный квадрат двора
пришёл к нам музыкант с утра
ах боже мой
и в равнодушной тишине
запел о птицах и огне
и о любви одной.
Он о закрытом спел окне
он спел о бешеном коне
ещё он спел
о иве женщине одной
как плачет ива над рекой
ещё о том
как он безмерно одинок
как падает к ногам цветок
ещё о том
как стены старые темны
как серебрит их свет луны
ещё о том
как в битве был король убит
и наголову был разбит
его гвардейский полк
как плача мчался вдаль гонец
и сердце билось как птенец
и музыкант умолк.
И окна взглядом он обвёл
одно из двух я плохо пел
ты плох певец
или черствей я не встречал
чем в этом чёртовом дворе
людских сердец
как глухо голос здесь звучит
как окон мертвенно стекло
но боже мой
как вздох раскрылось вдруг окно
и сердце радостью такой обволокло
и сверху женщина глядит
к его ногам летит цветок
ах боже мой
ведь ты теперь мой музыкант
глаза от радости закрой
не ради нот
ты пой на окна не смотри
лицо ты к небу запрокинь
ах боже мой
как стены старые темны
но над твоею головой
такая синь.
и он запел день промелькнёт
взойдёт вечерняя звезда
закроется окно
ведь в этом чёртовом дворе
спокон веков и навсегда
так заведено.
Сквозь арку тёмную уйду
цветок подаренный храня
но боже мой
в конце булыжной мостовой
всегда бросает в дрожь а здесь
здесь вспомнят про меня.
И он цветок с земли поднял
и в арку тёмную шагнул
и вот уж разобрать с трудом
сквозь толщу каменных домов
и уличный тяжёлый гул
что он поёт о том
как музыкант пришёл с утра
в колодезный квадрат двора
ах боже мой
и в равнодушной тишине
запел о птицах и огне
и о любви одной.
(В. Луферов)

Под знаменем Фортуны, до боли, до дрожи,
Настраивал я струны, прости меня, Боже!
И пел в восторге диком о счастье великом.
А счастье было сладко, но редко и кратко.

Отцвёл мой дальний берег давно и напрасно.
Звезда моих Америк взошла и погасла.
Поднявшись из долины почти до вершины,
Я двинулся обратно, зачем - непонятно.

Капризные арены мой дар погубили,
Корыстные царевны мой жар потушили.
Одна на свете дама, и та - моя мама,
Меня любила просто, ни за что, ни про что.

Смычок пришёл в негодность, струна истрепалась,
Моя былая гордость до дна исчерпалась.
Людей просить не смею, царей не имею,
Тебя просить негоже, и всё же, о Боже !

Пройдя любовь-измену от края до края,
Всему нашёл я цену. Цена небольшая.
Не дай мне, Боже, боле ни дрожи, ни боли,
Взамен всего такого - ты дай мне покоя.

Пускай дымятся где-то и степи и горы.
Куда в мои-то лета мне эти просторы!
Пускай в иные страны текут океаны,
Зачем, зачем, Владыко, мне столько воды-то!

Ручей, очаг и ложе - не больше, о Боже.
Избавь мой слабый гений от всяких учений.
Не нужно мне Сорбонны, но дай мне свободы !
И я, презрев лавины, дойду до вершины.

До горнего утёса, до высшего класса,
До главного вопроса, до смертного часа,
Когда в одеждах белых сквозь первые вьюги
На мой отцветший берег слетят твои слуги.

М.Щербаков

2Slowbird


Послушайся меня,не пожалеешь
приди домой и выпусти на волю
из клетки и железного гнезда
насмешливых синиц и грустного дрозда
а клетку разломай и выбрось
а клетку разломай и выбрось

как часто мы с тобой не замечаем
что мы в плену у сплетен и привычек
как цепями оплетён
но я прошу, очнись, смахни их словно сон
и всю игру начни сначала,
чтоб жизнь по новому звучала
но я прошу, очнись, смахни их словно сон
и всю игру начни сначала
чтоб жизнь по новому звучала.

(В. Луферов)

Добрый день, Мечта, моя прелестница,
Чистая, как новая тетрадь!
Хочешь, погуляем вверх по лестнице?
Хочешь, научу тебя мечтать?

Отчего судьба твоя не спорится?
Быть мечтой - да разве это труд?
Восседаешь в горенке, затворница,
Ожидаешь, что к тебе придут.

Иссушает душу ожидание.
Мимо нескончаемость дорог.
Что сидишь печальным изваянием,
Грустная, как каменный итог?

Ждёшь, себя не утруждая мыслями.
В горнице уютно, тишь да гладь.
Аль тебе не зябко, неисписанной,
Чистой, как ненужная тетрадь?

Знаешь, мне явилось откровение.
Постарайся, правильно реши:
Ставь под ветер парус вдохновения,
В чудеса поверь и - соверши!

Погуляй, пройдись по свету белому
Даже дальше маленькой земли.
Ты ещё такое в жизни сделаешь,
Что другие думать не могли!

Счастье мыть - как золото старателям:
Взял крупицу - ну и снова в путь.
В этом мире множество мечтателей,
Встретишь своего когда-нибудь...

Значит, каждый шаг - ступенька лестницы,
Каждый раз чтоб над собой взлетать.
Где твоя рука, Мечта-прелестница?
Ладно, научу тебя мечтать!

Я стану именем на инее в окне,
Который был твоим дыханьем раньше.
И будет белая звезда гореть во мне,
Хотя, конечно, не во мне, гораздо дальше.

А кто-то станет упрекать тебя: "Сотри,
Побереги себя от посторонних взглядов."
Но ветви клена у меня внутри,
Хотя, конечно, не внутри, а где-то рядом.

Потом холодная и долгая зима
Построит мне узоров окруженье,
И будешь ты входить в меня сама,
Хотя, конечно, не сама, а отраженье.

Ты подойдешь к окну легко, не торопясь,
Чтоб, заперев, увидеть дом, сугробы, след,
Ступени, комнату и в комнате - себя...
Хотя, конечно, только имя на стекле.

(Ю. Лорес)

Мелодии затейливо, но строго
Сплетаются в таинственную нить,
И я прошу, как будто бы немного, -
Позвольте рядом с музыкой побыть!
Пусть все, что мне позволено любить,
Со мной пребудет до скончанья века...
Позвольте рядом с музыкой побыть,
Ручьем позвольте влиться в эту реку.

Я строя этих звуков не нарушу,
Не стану дисгармонию вносить,
Я только обнажу пред нею душу, -
Позвольте рядом с музыкой побыть!
Пусть наш удел - над пропастью парить,
Пока усталость крылья не сломает...
Позвольте рядом с музыкой побыть,
А дальше как все сложится - кто знает?

Как воздуха волну обнять рукою,
Из чистого источника испить,
Увидеть отражение иное, -
Позвольте рядом с музыкой побыть!
Нет, всех ударов мне не отразить, -
Где черпать силы, чтобы не сломаться?
Позвольте рядом с музыкой побыть,
Позвольте с ней вовек не расставаться!

Да, с вами я, и мне прекрасно с вами,
Хоть есть, конечно, в чем меня винить.
Не будет отчуждения меж нами, -
Позвольте рядом с музыкой побыть!
Мне всех долгов вовек не уплатить, -
И жизнь одна, - и поздно ей меняться...
Позвольте рядом с музыкой побыть,
Позвольте ей единой поклоняться!

За то, что не могу иначе жить, -
Позвольте принести вам извиненья...
Позвольте рядом с музыкой побыть
Одно, как жизнь короткое мгновенье...

Ранним утром скрипнет дверь,-
в комнате светло, пуста постель
но след твоих босых ступней
тянется в нетронутой росе:
Ты куда? Куда?..
Сорок дней я шел...

Сяду здесь, тебя дождусь
на твое же место - света луч
он помнит все, хранит твой взгляд
так же все поймут мои друзья
и уйдут, уйдут
в сорок лет назад...
...

День прошел, неделя, две -
скоро занесет сугробом дверь...
Как хорошо, что есть апрель!
синий, как стекло в твоем окне...
Я вернусь, вернусь
сорок зим пройдет

(А. Громов)

Резвы кони, быстроноги,
Ночь длинна, кругла Земля.
Вот кончаются дороги,
Начинаются поля.

Ни кладбища, ни постройки
Не найдет усталый взгляд.
Слышен только топот тройки,
Колокольчики звенят.

Впереди - опять начало,
А затем - опять финал.
Что бы это означало?
Очевидно, мир так мал.

Позади, помилуй Боже,
Смято все и сожжено.
Ничего не будет больше,
И надеяться смешно.

Как легко и как чудесно!
Мы всё те же, да не те.
Старым песням нету места
В этой тесной пустоте.

Только топот резвой тройки
Раздается в стороне,
И неслыханные строки
Зреют трепетно во мне.

А когда их голос ломкий
Обрывается, смирен,
Остается лишь негромкий,
Нескончаемый рефрен:

Степь да степь. И так же бойко,
Как и двести лет назад,
По степи несется тройка,
Колокольчики звенят.

М.Щербаков

Спрячь своё желание
Играть со мной в веселие :
Ничего хорошего не принесёшь ты мне.
Не буди беду, а то закружит каруселью.
Ой, поздно! Голова в огне!

Сердцу не прикажешь,
Только я и не пытаюсь.
Не боюсь обиды я, обманов и утрат.
Не смотри в глаза мои - ведь я могу растаять.
Ой, поздно! Нет пути назад!

Пусть дорожка тянется
По дням, от горя серым,
Под ногами вертится печальная земля.
Спрячь своё желание играть со мной в веселье.
Ой, поздно! Не играть - нельзя!
Вера Матвеева

Мой дальний порт туманы стерегут.
Приходят пароходы и уходят,
Они в морях призвание находят,
Лишь только я стою на берегу.
Я жду один знакомый силуэт,
Мой час еще не пробил, дорогие,
Уходят в море разные другие,
Лишь только для меня отхода нет.

Когда ж придет мой пароход, пусть не спеша,
Который голубой весь, не иначе,
А на борту написано - "Удача".
А на корме сигнал - "Не обижайте малыша".

На пароходе маленьком моем
Матросы-удальцы и кавалеры,
А если веселы они не в меру,
То это дело мы переживем.
Переживем туманы мы и лед,
Я сам поставлю паруса надежды,
Чтоб было так, как не бывало прежде,
Чтобы скорей пришло то, что придет.

Когда ж придет мой пароход, пусть не спеша,
Который голубой весь, не иначе,
А на борту написано - "Удача".
А на корме сигнал - "Не обижайте малыша".

Плыви, мой пароход, плыви скорей,
Куда другие и не заплывают,
Их компасы неправильны бывают,
В широтах, мной придуманных морей.
Они на карты не нанесены
И в лоциях морей тех самых нету,
Но, не смотря, товарищи, на это,
В них многие бывали спасены.

Когда ж придет мой пароход,
Который голубой весь, не иначе,
А на борту написано - "Удача".
А на корме написано - "Ребята, полный ход!"

(Ю. Визбор)

Тихим вечером, звездным вечером
Бродит по лесу листопад.
Елки тянутся к небу свечками,
И в туман уходит тропа.
Над ночной рекой, речкой Истрою
Нам бродить с тобой допоздна,
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.

Шепчут в сумерках обещания
Губы девичьи и глаза...
Нам ли сетовать на скитания,
В сотый раз покинув вокзал?
Вот вагон качнул звезды низкие,
И бежит, бежит вдоль окна
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.

За Звенигород тучи тянутся,
Под Подлипками льют дожди,
В проливных дождях тонут станции,
Ожидая нас впереди.
И пускай гроза где-то рыскает,
Мне с тобой она не страшна,
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.

Где-то плещется море синие,
Мчатся белые поезда,
А на севере тонут в инее
Предрассветные города.
По земле тебя не разыскивать -
Изо всех краев ты видна,
Среднерусская, сердцу близкая,
Подмосковная сторона.

Ю.Визбор

Ну что ж, давай прощаться, тундра пестрая,
Держим курс на северо-восток,
Но прежде, чем проститься с этим островом,
Взглянем на него еще разок.
И в памяти воскреснут другие острова,
Которые нам видеть довелось.
Кружит над нашим островом полярная сова,
Сонная, как вахтенный матрос.

Прощай, но нашу встречу не забудь, не зачеркни,
Путь наш в отдаленные края.
Но ты будь человеком, раз в пол-года мне черкни:
Север. До востребования.

И "Капитан Сорокин", наш красивый ледокол,
Скворешник наклоняет свой едва,
И снялся со швартовых этот остров и ушел,
Белый, как полярная сова.

Не ходим мы налево - в иностранные моря:
Нам морей со льдом хватает тут.
Послали нас сюда и дали роль поводыря,
И дальше ледокола не пошлют.

Любите нас, девчата, чтоб кружилась голова,
Чтоб полюбить нам север не пришлось.
Над нашею судьбой кружит полярная сова,
Серьезная, как вахтенный матрос.

(Ю. Визбор)
А, кстати, "Сорокин" - действительно красивый ледокол...

Ой, да что ж это такое
Неумелое житье!
Это горе вековое
Не твое и не мое,

Это наше и не наше -
Эта кража, этот срам.
Ты - невыпитая чаша,
То ли яд, то ли бальзам.

Этим горестным союзом
Сбит порядок, смят уклад.
То ли мы мешаем узам,
То ли узы нам вредят.

То ли муж - дурак-сановник -
Все же понял, что и как,
То ли я - чудак-любовник -
Слишком искренний чудак.

Ты не выдержишь - умрешь ты,
Дале некуда играть.
Он ведь спросит: что, мол, врешь-то?
И не сможешь ты соврать.

А доносчик - паж из свиты -
Улыбнется, скажет лишь,
Что враньем мы все покрыты,
Не соврешь - не совратишь.

Ни при чем тут, знаешь,узы,
Слишком мним их горький дым.
Это нам мешают музы,
Или мы мешаем им.

Чашу кто-нибудь пригубит,
В ней окажется вино.
Чудаков нигде не любят,
Дураков везде полно.

Будет все, как ты захочешь,
Будет тяжко - быть тому,
Но судьбу, что ты мне прочишь,
Я должно быть, не приму.

Ты останешься при муже,
Это каторга, пусть так,
Но чудак, ей-богу,хуже,
Много хуже, чем дурак.

Шлейф подымут и разгладят,
Слезы вытрут, грех скостят,
Музу накрепко отвадят,
Узы заново срастят.

И, ступая этой твердью,
Расцветет судьба твоя.
А умрешь ты странной смертью.
В тот же час, когда и я.

М.Щербаков

Что значит "мещанин" - как следует не ясно.
Непознаваема его земная суть.
Пытаясь уловить его натуры ртуть,
Умы сильнейшие срываются напрасно.

Одно устойчиво, одно бесспорно в нем:
Всегда романтика была ему отрада!
Он - дерзостный Икар (когда лететь не надо),
Пустынный Робинзон (при обществе большом).

В его понятии смешались воедино
Стриптиз и...Золушка. Сервант и бригантина.
Доспехи ратника - и низменная лесть...
О, как бы он желал безумства Дон Кихота
Безумно повторить! (Но из того расчета,
Чтоб с этим связанных убытков не понесть. )
Новелла Матвеева

Скрипит посёлок дачный
обшивкой корабельной.
На соснах, как на мачтах,
огни святого Эльма.
И, если хочешь, к звёздам
нам будет по пути.
Теперь ещё не поздно
на палубу взойти.
Мой скарб к земле привязан,
мои в чернилах пальцы,
но ты узнаешь сразу
межзвёздного скитальца.
К чему скитаться розно?
Обнимемся в пути.
Теперь ещё не поздно
на палубу взойти.
Ну ладно. Ну не плачьте,
ведь нам нельзя отдельно.
На соснах, как на мачтах,
огни святого Эльма.
Сотрём друг-другу слёзы
незримые почти.
Теперь ещё не поздно
на палубу взойти.

(Л. Друскин-А. Дулов)

Две женщины проснулись и глядят,
Проснулись и глядят в окно вагона.
Две женщины умылись и сидят,
Друг дружку наряжают благосклонно.

Две тайны примеряют кружева,
Им так охота выглядеть красиво!
Одна из них пять платьев износила,
Она пять лет на свете прожила.

Одна пять лет на свете прожила,
И повидала разного немало,
Другая пять смертей пережила,
И пятый свой десяток разменяла,
Разменяла.

Две ясности, две чистых простоты
Играют в дурачка на нижней полке,
А сам дурак лежит на верхней полке,
Заглядывая в карты с высоты.

Там на заход валетик желторотый,
Там на отбой четыре короля,
Там козырями черви под колодой,
Там за окном летучая земля.
И карты сообщают так немного,
И так земля летучая легка,
И так длинна, так коротка дорога,
Что можно спать, не слушая гудка.

И карты сообщают так немного,
И так земля летучая легка,
И так длинна, так коротка дорога,
Что можно спать, не слушая гудка.

Д.Сухарев-С.Никитин

А вот - как будто бы вчера написана
-----
ПРИТЧА О ПРАВДЕ
В подражание Булату Окуджаве

Нежная Правда в красивых одеждах ходила,
Принарядившись для сирых, блаженных, калек.
Грубая Ложь эту Правду к себе заманила,-
Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег.

И легковерная Правда спокойно уснула,
Слюни пустила и разулыбалась во сне.
Хитрая Ложь на себя одеяло стянула,
В Правду впилась и осталась довольна вполне.

И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью,-
Баба как баба, и что ее ради радеть?
Разницы нет никакой между Правдой и Ложью,
Если, конечно, и ту и другую раздеть.

Выплела ловко из кос золотистые ленты
И прихватила одежды, примерив на глаз,
Деньги взяла, и часы, и еще документы,
Сплюнула, грязно ругнулась и вон подалась.

Только к утру обнаружила Правда пропажу
И подивилась, себя оглядев делово,-
Кто-то уже, раздобыв где-то черную сажу,
Вымазал чистую Правду, а так - ничего.

Правда смеялась, когда в нее камни бросали:
- Ложь это все, и на Лжи - одеянье мое!..
Двое блаженных калек протокол составляли
И обзывали дурными словами ее.

Стервой ругали ее, и похуже, чем стервой,
Мазали глиной, спустили дворового пса:
- Духу чтоб не было! На километр сто первый
Выселить, выслать за двадцать четыре часа.

Тот протокол заключался обидной тирадой,
(Кстати, навесили Правде чужие дела):
Дескать, какая-то мразь называется Правдой,
Ну а сама, вся как есть, пропилась догола.

Голая Правда божилась, клялась и рыдала,
Долго болела, скиталась, нуждалась в деньгах.
Грязная Ложь чистокровную лошадь украла
И ускакала на длинных и тонких ногах.

Впрочем, леко уживаться с заведомой ложью,
Правда колола глаза и намаялись с ней.
Бродит теперь, неподкупная, по бездорожью,
Из-за своей наготы избегая людей.

Некий чудак и поныне за Правду воюет,-
Правда, в речах его - правды на ломаный грош:
-Чистая Правда со временем восторжествует,
Если проделает то же, что явная Ложь.

Часто разлив по сто семьдесят граммов на брата,
Даже не знаешь, куда на ночлег попадешь.
Могут раздеть - это чистая правда, ребята!
Глядь, а штаны твои носит коварная Ложь.
Глядь, на часы твои смотрит коварная Ложь.
Глядь, а конем твоим правит коварная Ложь.


1977

Альма-матер, альма матер, легкая ладья.
Белой скатертью дорога в ясные края.
Альма-матер, альма матер - молодая прыть.
Оглянись, народ лохматый - нам далеко плыть.

Вид отважный, облик дружный,
ветер влажный, ветер южный, парус над волной...
Волны катятся полого, белой скатертью дорога.
Вечер выпускной.

Альма-матер, альма матер, старый драндулет -
Над кормой висит громада набежавших лет.
Ветер влажный, век железный, и огонь задут.
Здраствуй, здраствуй, пес облезлый, как тебя зовут.

Обними покрепче брата,
Он тебя любил когда-то - давние дела.
Пожелай совсем немного,
Что-бы нам с тобой дорога скатертью была

Альма-матер, альма матер, прежних дней пиры.
Не забудем аромата выпускной поры.
Лег на плечи, лег на плечи наш нелегкий век.
Обними меня покрепче, верный человек.

Видишь - карточка помята,
В лыжных курточках щенята - смерти ни одной.
Волны катятся полого, белой скатертью дорога.
Вечер выпускной.

(В. Берковский)

Ах, не имейте сто рублей, а сто друзей имейте.
И, может быть, зачтется вам когда-нибудь потом.
Пока же, как сумеете, себе уразумейте,
Что тут не в поговорке суть, а кое в чем другом.

Друзья теперь дешевые, а деньги вздорожали,
И любит счет копеечка, и любит счет пятак.
Рубли у нас на улицах валяться перестали,
Зато друзья, наоборот, лежат, да еще как!

И заимел я сто друзей. А что мне оставалось ?
И сразу дома у себя поставил круглый стол,
И сто приборов на столе на том располагалось,
И сто бутылок было там, и рюмок тоже сто.

Мои любезные друзья упрямиться не стали,
На приглашение мое кивнули, не чинясь.
И все пришли, и все вошли, и жутко натоптали,
Разлили враз и чокнулись, и дружба началась.

И сотня тостов прозвучать успела в одночасье,
И сотня глоток пела гимн, и не скучал никто.
Посуду били щедро так, что, если б это к счастью,
Я был бы счастлив тыщу лет. По крайней мере - сто.

Но все я думал и гадал, вот если бы да кабы,
И про себя подсчитывал, что вдруг да каждый друг
Принес бы мне по сотенке, по сотенке хотя бы!..
И все не мог я сосчитать - захватывало дух.

Перед уходом каждый друг почел первейшим долгом
Мне высказать свою любовь и множество похвал,
И каждый руку мне сжимал усердно и подолгу.
Мне стало даже больно, но я виду не подал.

Я улыбался и в уме хвалил свою проделку.
В конце концов, и сто друзей довольны были мной,
И попросили, уходя,взаймы на опохмелку,
И я им выдал по рублю, и сто рублей долой.

Ах, не имейте сто рублей! А сто друзей имейте.

М.Щербаков

Вы потом все припомните, как сновиденье,
наши долгие, томные игры глазами,
что ответили губы, что руки сказали,
наши разные мысли, полночные бденья.

Дом дощатый, скрипучий, скандальных поэтов,
полустанок, где ясно цветет бузина,
бузина, что как лилия светит со дна
неглубокой пиалы рассеянным светом.

Вы потом все припомните, словно награду,
как сухая трава облетала ограду.
И ограда, что нас от всего ограждала,
под напором дрожала, да не оградила.

Потому что жила в нас дремучая сила,
потому что легко от всего отградиться,
только б нужно нам было попроще родиться,
чтобы нам не пришлось от себя ограждаться.

Все равно вы припомните тайные слезы,
и, как тайную радость, припомните горе,
вы припомните город, где мы непохожи
на любимых людей, что забудутся вскоре.

Мне потом все припомнится, как утоленье,
жаркой жизни любимые юные лица.
Я не знаю пред кем мне стоять на коленях
за случайную жизнь, что до смерти продлится.

(Г. Жуков)

О, сладкий миг, когда старик
Накрутит шарф по самый нос
И скажет псу: "А ну-ка пёс, пойдём во дворик!"
А во дворе идёт снежок,
И скажет псу: "Привет, дружок!" -
Незлобный дворник, дядя Костя, алкоголик.

У дяди Кости левых нет доходов,
Зато есть бак для пищевых отходов,
Зато у дяди Кости в этом баке
Всегда найдутся кости для собаки.

Я рассказать вам не могу,
Как много меток на снегу,-
Их понимать умеет каждая собака:
Над этой лапу задирал
Боксёр по кличке Адмирал,
А здесь был пинчер - мелкий хлыщ и задавака.

Мы дружим со слюнявым Адмиралом,
Он был и остаётся добрым малым,
А пинчера гоняли и гоняем
За то, что он, каналья, невменяем.

Увы, бывают времена,
Когда, криклива и дурна,
Во двор выходит злая дворничиха Клава.
Она не любит старика,
Она кричит издалека,
Что у неё на старика, мол, есть управа.

Нам дела нет до бабы бестолковой,
Но к ней гуляет Вася - участковый,
И Вася вместе с ней не одобряет,
Когда собачка травку удобряет.

Как хорошо, о Боже мой,
Со стариком идти домой,
Покинув двор, где ты как вор и правит злоба.
Старик поближе к огоньку,
А пёс поближе к старику,
И оба-два сидим, и радуемся оба.

Старик себе заварит чёрный кофий,
Чтоб справиться с проблемой мировою,
А пёс себе без всяких философий
Завалится на лапы головою.
А пёс себе без всяких философий
Завалится на лапы головою.

Сухарев-Берковский

Есть у меня один секрет
В зеленом рюкзаке -
Две пары стоптанных штиблет
В дырявом рюкзаке.

И в этих старых башмаках
Я с песенкой иду,
В дырявых старых башмаках
За синюю гряду.

За темно-синею грядой
Чудесная страна -
Друзей там не разлить водой,
Ну что там за страна!

Там сто тропинок, сто дорог,
И все ведут не в Рим.
Идешь на запад, на восток,
И все ведут не в Рим.

Что слон стоит на голове,
Не странно никому.
Пускай стоит на голове -
Так хочется ему.

Вот так я с песенкой иду,
Шагаю наугад.
Уйду за синюю гряду
И не вернусь назад.

Звенит гитарною струной
Веселый ручеек,
И лисий хвостик золотой
Мелькнет, как огонек.
(Вл.Туриянский)

Какой большой ветер
Напал на наш остров -
С домов сорвал крыши,
Как с молока пену.

И если гвоздь к дому
Пригнать концом острым,
Без молотка сразу
Он сам войдёт в стену.

Сломал ветлу ветер,
В саду сровнял гряды,
Аж корешок редьки
Из почвы сам вылез.

И, подкатись, боком
К соседнему саду,
В чужую врос грядку
И снова там вырос.

И шквал унёс в море
Десятка два шлюпок,
А рыбакам горе -
Не раскурить трубок,

А раскурить надо,
Да вот зажечь спичку -
Как на лету взглядом
Остановить птичку.

Какой большой ветер!
Ах, какой вихрь!
А ты сидишь тихо,
А ты сидишь нежно.

И никакой силой
Тебя нельзя стронуть.
Скорей Нептун слезет
Со своего трона.

Какой большой ветер,
Ах, какой вихрь!
Какой большой ветер!
Какой большой ветер!

Н.Матвеева

Вот и кончился праздник.
Сгинул запросто-просто.
В окна, с улицы пыльной,
Смотрит год високосный.
Мне одна только радость:
Чтоб совсем не сломаться -
У затопленной печки
На огонь любоваться.

Я за рюмкой допитой
Ожидать буду ночи.
Я и дверь не закрою -
Пусть заходит кто хочет.
Гости будут занятны!
Будут гости - забавны:
Хохотушки-измены да гуляки-обманы.
А чего им стесняться?
Им теперь всё возможно.
Я на свете отныне
Одинок безнадёжно.

Догорает старый вальс на твоих подсвечниках,
Догорит, оплывет, только прикоснусь.
Ночь моя, ночь моя, кровь моя древняя, вечная.
Я в апрель ухожу, в синюю весну.

Гнать по следу такси, жать моторной руганью.
А дома-близнецы на одно лицо...
Путь зачеркнуть, зачеркнуть назад косыми переулками,
Где троллейбус цепной стережет кольцо.

Раздувает зарю ветер озабоченный,
Поднимает фонарь медную луну.
Пусть загремит, ударит в ночь телефона очередь.
Я в апрель упаду, в синюю весну.
М.Балашов