» Тексты любимых песен

На судне бунт, над нами чайки реют,
Вчера из-за дублона золотых
Двух негодяев вздернули на рее,
Но - мало. Нужно было четверых.

Ловите ветер всеми парусами!
К чему гадать! Любой корабль - враг.
Удача - миф, но эту веру сами
Мы создали, поднявши черный флаг.

Катился ком по кораблю от бака.
Забыто все - и честь, и кутежи.
И подвывая, будто бы от страха,
Они достали длинные ножи.

Ловите ветер всеми парусами!
К чему гадать! Любой корабль - враг.
Удача - миф, но эту веру сами
Мы создали, поднявши черный флаг.

Вот двое в капитана пальцем тычут.
Достать его - им не страшен черт.
Но капитан вчерашнюю добычу
При всей команде выбросил за борт.

Ловите ветер всеми парусами!
К чему гадать! Любой корабль - враг.
Удача - миф, но эту веру сами
Мы создали, поднявши черный флаг.

И вот волна, подобная надгробью,
Все смыла - с горла сброшена рука.
Бросайте за борт все, что пахнет кровью,-
Поверьте, что цена невысока !

Ловите ветер всеми парусами!
К чему гадать! Любой корабль - враг.
Удача - здесь! И эту веру сами
Мы создали, поднявши черный флаг.

Владимир Высоцкий

Зодчие - Землекоп


Вот землекоп траншею роет,
Вгрызаясь в грунт
За пядью пядь.
То пыль со лба стряхнет порою,
То потную откинет прядь.

Русоволосый, конопатый,
Предрасположенный к вину,
Сжимая верную лопату,
Кряхтя, уходит в глубину.

Вот он в земле почти по шею,
Вот он совсем пропал из глаз.
Растет и ширится траншея,
Такая нужная для нас.

А завтра утром
В час рассветный
Сюда он явится опять
И будет столь же беззаветно
Ее обратно засыпать.

О, Русь, загадочная Русь,
Никак в тебе не разберусь.

Ну вот, исчезла дрожь в руках,
Теперь - наверх.
Ну вот, сорвался в пропасть страх,
Навек, навек...
Для остановки нет причин,
Иду, скользя,
И в мире нет таких вершин,
Что взять нельзя.
Среди нехоженных путей
Один пусть мой,
Среди невзятых рубежей
Один - за мной,
А имена тех, кто здесь лег
Снега таят...
Среди нехоженных дорог
Одна - моя.
Здесь голубым сияньем льдов
Весь склон облит
И тайну чьих-нибудь следов
Гранит хранит,
И я гляжу в свою мечту
Поверх голов
И свято верю в чистоту
Снегов и слов...
И пусть пройдет немалый срок
Мне не забыть,
Как здесь сомнения я смог
В себе убить.
В тот день шептала мне вода:
"Удач всегда!"...
А день, какой был день тогда?
Ах да, среда

Владимир Высоцкий

Полковник и Однополчане - Буденный

Скачет раненый Буденный
На заплаканном слоне,
Сзади - танки первой конной
С образами на броне,
Может, Бог им даст, похмеляться
Кружечки по две,
Только след хреновый стелется
По ширяй-траве.

Нет зерна, нет даже крошек,
Вместо пива - мутный чай,
Стаи злобных мандовошек
Истребили урожай.
В тесном кабаке за печкою
Третий день обед,
Все равно там делать нечего,
Ни копейки нет.

Только б утро пережить,
Только б день перехворать,
Только б к вечеру не пить,
Чтобы, ночью не орать.

Спой-ка песню, друг сердечный,
Славный курский соловей
Мне б похмелье покромешней,
Да горячки побелей.
Затряслось со страху зеркало,
Эка напугал,
Хоть к портному на примерку мне,
Хоть под самосвал.

Вижу горы и долины
Да скалистые поля,
Там крылатые скотины
Опыляют тополя.
Я живой, а мне не верится,
Как же это так,
Ведь вчера же кто-то целился
С виду не дурак

Только б утро пережить,
Только б день переболеть,
Только б к вечеру не пить,
Чтобы ночью помереть.

Надо с кем-то рассорить кого-то -
Только с кем и кого?
Надо сделать трагичное что-то -
Только что, для чего?

Надо выстрадать, надо забыться -
Только в чем и зачем?
Надо как-то однажды напиться -
Только с кем, только с кем?

Надо сделать хорошее что-то -
Для кого, для чего?
Это может быть только работа
Для себя самого!

Ну, а что для других, что для многих?
Что для лучших друзей?
А для них - земляные дороги
Души моей!

Владимир Высоцкий

У времени реки извилистое русло
То буйный перекат, то заводь в камышах
И что там впереди намечено по курсу,
Не знает ни одна жива душа

У времени реки бесовские повадки
Уж если заштормит, то нет спасенья в ней
Вон сколько лет прошло, а мы живем с оглядкой
На вышки магаданских лагерей

Не зарекайся, жизнь поднимет планку
Не осуждай – судьба меняет цвет
Мой дед был два часа в подвале на Лубянке
И стал седым в не полных 30 лет

Мы в омуте речном угробили державу
Урезав до щегла двуглавого орла
И снова строим жизнь по новому уставу
Обматерив Россию в три горла

Конечно, беспредел пора призвать к порядку
Об этом все твердят и делают лицо
Но платят за слова присягаю солдатской
И льётся кровь невинных пацанов

Удельные вожди и жулики-пророки
Мелькают тут и там поверх бурлящих вод
А с ними весь народ по узенькой протоке
Навстречу неизвестности плывёт

Ну мы имеем то, чего мы сами стоим
Пока в душе не одолеем страх
Вон снова говорят, мол, тучи над страною
А это просто небо в облаках.

Трофимов (Трофим) "У времени реки"

Нам вчера прислали
Из рук вон плохую весть:
Нам вчера сказали,
Что Алеха вышел весь.
Как же так! Он Наде
Говорил, что - пофартит,
Что сыграет свадьбу -
На неделю загудит...

Не видать девахе
Этот свадебный гудеж
Потому что в драке
Налетел на чей-то нож,
Потому что - плохо,
Хоть не первый раз уже
Получал Алеха
Дырки новые в душе.

Для того ль он душу,
Как рубаху, залатал,
Чтоб его убила
В пьяной драке сволота!
Если б все в порядке -
Мы б на свадьбу нынче шли,-
Но с ножом в лопатке
Поутру его нашли.

Что ж, поубивается
Девчонка, поревет,
Что ж, посомневается -
И слезы оботрет,-
А потом без вздоха
Отопрет любому дверь...
Ничего, Алеха, -
Все равно тебе теперь!

Мы его схороним очень скромно -
Что рыдать!
Некому о нем и похоронную
Послать,
Потому - никто не знает,
Где у Лехи дом, -
Вот такая смерть шальная
Всех нас ждет потом.

Что ж, поубивается
Девчонка, поревет,
Что ж, посомневается -
И слезы оботрет, -
А потом без вздоха
Отопрет любому дверь,-
Бог простит, а Леха...
Все равно ему теперь...

Владимир Высоцкий

Мельница - Кувшин
Музыка: Наталья О'Шей
Слова: Наталья О'Шей, Ольга Лишина, Татьяна Шварц

…И который день я хожу пустая,
Разевая рот,
Жду, когда меня кто-то приласкает,
Молока нальет.

Чтобы не томиться полудневным зноем,
Что пустой кувшин,
Чтобы снизошла на меня покоем
Чистота души.

Если б захотел, я бы обратила
Молоко в вино.
Если б разрешил, я бы разделила
Твой полдневный кров.

Осени меня легкою рукою,
Взглядом не оставь,
Чтоб твои слова потекли рекою
Чрез мои уста.

Допусти меня — я пойду босая
Через белый свет.
Лицедейкой б пела и плясала,
Запрокинув ввысь лицо, осанну —
Господи, Тебе!

Да избавь меня от греха-дурмана,
Руки отведи…
И пошли нам снег нежной белой манной
С неба, Господи.

Но недвижен мир, и темно, и тесно,
В горле горячо.
Сквозь мои уста мерно, бестелесно
Пустота течет.

Нам ни к чему сюжеты и интриги,-
Про все мы знаем, про все, чего ни дашь.
Я, например, на свете лучшей книгой
Считаю кодекс уголовный наш.

И если мне неймется и не спится
Или с похмелья нет на мне лица -
Открою кодекс на любой странице,
И не могу, читаю до конца.

Я не давал товарищам советы,
Но знаю я - разбой у них в чести.
Вот только что я прочитал про это:
Не ниже трех, не свыше десяти.

Вы вдумайтесь в простые эти строки,-
Что нам романы всех времен и стран!
В них все - бараки, длинные, как сроки,
Скандалы, драки, карты и обман.

Сто лет бы мне не видеть этих строчек -
За каждой вижу чью-нибудь судьбу!
И радуюсь, когда статья - не очень:
Ведь все же повезет кому-нибудь...

И сердце бьется раненою птицей,
Когда начну свою статью читать.
И кровь в висках так ломится, стучится,
Как мусора, когда приходят брать.

Владимир Высоцкий

Белая Гвардия - Кофейни

Мы дети yличных кофеен
Сидим, нахохлившись, втpоем,
Считаем мелочь, как yмеем,
И зеpна чеpные жyем.
наш дpyг пpослыл Хемингyэем,
Он тоже жyткий кофеман.
И, пpислонившись к батаpее,
Он пишет yличный pоман.

Давай-ка, пташечка,
Еще по чашечке,
Мы не в Швейцаpии
С тобой живем.
Они стесняются
И пьют напеpстками,
А мы с тобою дyши отведем.

За занавеской вечеpеет
И в pитме блюза снег скpипит.
наpод в тепло валом валит,
Гоpячий кофе дyшy гpеет.
Отдав последние гpоши,
Стyдент, надежды подающий,
Гадает на кофейной гyще
Как до стипендии дожить.

Давай-ка, пташечка,
Еще по чашечке,
Мы не в Швейцаpии
С тобой живем.
Они стесняются
И пьют напеpстками,
А мы с тобою дyши отведем.

В yглy игpают на гитаpе
Мотивчик бодpый и пpостой,
Уставший баpмен ваpит, ваpит
напиток вялою pyкой.
Текyт по кpышам кофе-pеки
И наводняют матеpик...
Он сонно сплющивает веки,
Он ко всемy yже пpивык.

Давай-ка, пташечка,
Еще по чашечке,
Мы не в Швейцаpии
С тобой живем.
Они стесняются
И пьют напеpстками,
А мы по-pyсски дyши отведем.

Пасынки эпохи
Альфред Солянов

Пусть каждая эпоха солжет себе по-своему.
Нас мачеха-эпоха ласкает будто мать.
Печальной ипостаси жреца, поэта, воина
На знамени эпохи заплатою сиять.

Быть может, счастье пахнет подаренной гвоздикою
И теплою краюхой и сладким кипятком.
Обходит свое царство эпоха безъязыкая,
Звенит она крестами, стихами и штыком.

А ночь, дробясь о лица, в глазах уже полощется.
Запутались туманы в малиновой сосне.
И спят как эшафоты распластанные площади.
Малиновые тени распяты на окне.

И где-то барабаны смеются над потерями.
Двоится конь троянский в малиновых глазах.
И мачеха-эпоха ступает неуверенно
И пасынков увидеть боится в сыновьях.

Быть может, счастье пахнет подаренной гвоздикою
И теплою краюхой и сладким кипятком.
Глухая и безглазая, эпоха безъязыкая
Залатывает знамя с поломанным древком.

Девятый район - Я уже ни при чем


Солнце отсчитало новый восход,
В горячих ладонях плавится лед
Похоже, что кто-то внес фальш в игру,
Все шансы равны нулю.
Друг загрызет меня за пятак,
Подруга соседа ведет на чердак,
Все снова поверили в новую ложь
А мне остается лишь дождь.
И голос мой смешали с дождем,
Я уже ни при чем.
Треснул бокал, разлилось вино,
Но ветер ударил в окно-
Я уже далеко.
Старые правила в новой игре,
Шаг за шагом, от весны к весне,
Осень, и на нос мне падает лист,
А мы все не вверх и не вниз.
Слово за слово - хаим и пьем
И, вроде, не психи, но вокруг дурдом.
Круг за кругом ускоряется бег
А мне остается лишь снег.
И голос мой смешали с дождем,
Я уже ни при чем.
Треснул бокал, разлилось вино,
Но река подарила весло -
Я уже далеко.
Тили-тили тесто, вокруг нас невесты,
Но не для нас - у нас нет теплого места.
Быть может, у нас есть что-то еще,
Но, право, им все равно.
И, слава богу, мы еще за столом,
И, слава богу, пока что поем,
И, слава богу, есть закат и восход,
И, слава богу, что есть еще семь не проданных нот.
И голос мой смешали с дождем,
Я уже не при чем.
Треснул бокал, разлилось вино,
Но небо подарило крыло -
Я уже далеко.

Времена года
Альфред Солянов

Разбухшие весенние дороги
Взасос целуют нам босые ноги
И не пускают в надоевший дом.
Поставим мы вчерашнему гнездовью
Одетое черешнями надгробье
И вдаль уйдем.

Пробито небо соловьем навылет.
Тягучий мед на профиль солнца вылит.
Грозою грезят грузди под ножом.
И захрустят травинки под косою,
Летящей однокрылой стрекозою.
А мы идем, идем.

Теплит туман, как молоко парное.
Прилипли к окнам листья пятернею,
Продрогшею до смерти под дождем.
И ветер снова по дорогам скачет
И по карнизам с голубями плачет.
А мы идем, идем.

Но синий холод зазвенит цепями,
И речка с помертвевшими глазами
Застонет и застынет подо льдом.
Никто с тобой нас из дому не гонит,
Никто в дороге нас не похоронит.
Но мы идем, идем.

И снизу лед, и сверху. Маюсь между.
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно, всплыть и не терять надежду,
А там - за дело, в ожиданьи виз.

Лед надо мною, надломись и тресни!
Я весь в поту, как пахарь от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Все помня, даже старые стихи.

Мне меньше полувека - сорок с лишним,
Я жив, двенадцать лет тобой и господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед всевышним,
Мне есть чем оправдаться перед ним.

Владимир Высоцкий

Адо - Сон в летнюю ночь

Все закончится скучным,
Глубоким сном.
Вместо мыслей останется
Медленная-медленная головная боль.
И неважно, где мы уснем -
В постели или под столом
Такая глупая ночь
И вовсе не стоит твоих слез.

Никому не говори,
Что я тебе сейчас скажу.
Никому не говори,
Что я опять проиграл.
В который раз проиграл,
Но зла на себя не держу,
Ведь мне хотелось заплатить,
Но я снова украл.

Я взаймы узнаю твои тайны
Уже несколько лет.
Годы идут,
Но мне все еще нечем платить
Однажды проснусь и пойму,
Что уже ничего не боюсь,
Как будто кончился дождь,
А зонт так и не успели раскрыть.

С улицы тянет дымом,
С кухни хорошим вином.
Запахи все смешались
И мешают спать.
Кто-то проходит мимо,
Кто-то зовет за собой.
Мы тяжелы на подъем,
Но отсюда надо бежать.

Ведь все закончится скучным глубоким сном.
Вместо мыслей останется
Медленная-медленная головная боль.
И неважно, где мы уснем -
В постели или под столом
Такая глупая ночь
И вовсе не стоит твоих слез.

Осенняя песня
Альфред Солянов

Растратил вмиг куда-то я
Наследство небогатое -
Три песенки кудлатые,
Худые да мои.
На беззащитном мужестве
Все наше солнце кружится,
И пьют из чистой лужицы
То солнце воробьи.

Как трепетная жимолость,
В лучах ты опрокинулась,
И осень закружила нас
В прощальном полусне.
Мои ты слезы выпила.
За что такое выпало,
За что такое выпало,
За что такое мне?

От шалости и ярости
Мне три шага до старости
И вечный путь из радости
В бессмертие твое.
Судьба моя осенняя,
Последнее спасение.
Ты боль и воскресение,
Смирение мое.

Не счесть годов по проседи,
Не счесть птенцов по осени.
И солнце нам подбросило
Последние лучи.
На беззащитном мужестве
Все наше солнце кружится,
И пьют из чистой лужицы
То солнце воробьи.

Наши помехи - эпохе под стать,
Все наши страхи - причинны.
Очень собаки нам стали мешать -
Эти бездомные псины.

Бред, говоришь? Но - судить потерпи,-
Не обойдешься без бредней.
Что говорить - на надежной цепи
Пес несравненно безвредней.

Право, с ума посходили не все -
Это не бредни, не басни:
Если хороший ошейник на псе -
Это и псу безопасней.

Едешь хозяином ты вдоль земли -
Скажем, в Великие Луки,-
А под колеса снуют кобели
И попадаются суки.

Их на дороге размазавши в слизь,
Что вы за чушь создадите?
Вы поощряете сюрреализм,
Милый товарищ водитель!

Дрожь проберет от такого пятна!
Дворников следом когорты
Будут весь день соскребать с полотна
Мрачные те натюрморты.

Пса без намордника чуть раздразни,-
Он только челюстью лязгни!-
Вот и кончай свои грешные дни
В приступе водобоязни.

Не напасутся и тоненьких свеч
За упокой - наши дьяки...
Все же намордник - прекрасная вещь,
Ежели он на собаке!

Мы и собаки - легли на весы!
Всем нам спокойствия нету,
Если бездомные шалые псы
Бродят свободно по свету.

И кругозор крайне узок у вас,
Если вас цирк не пленяет,-
Пляшут собачки под музыку вальс -
Прямо слеза прошибает!

Или - ступают, вселяя испуг,
Страшные пасти раззявив,-
Будто у них даже больше заслуг,
Нежели чем у хозяев.

Этих собак не заманишь во двор -
Им отдохнуть бы, поспать бы,-
Стыд просто им и семейный позор -
Эти собачие свадьбы!

Или - на выставке псы, например,
Даже хватают медали,-
Пусть не за доблесть, а за экстерьер,
Но награждают - беда ли?

Эти хозяева славно живут,
Не получая получку,-
Слышал, огромные деньги гребут
За... извините - за случку.

Значит, к чему это я говорю,-
Что мне, седому, неймется?
Очень я, граждане, благодарю
Всех, кто решили бороться!

Вон, притаившись в ночные часы,
Из подворотен укромных
Лают в свое удовольствие псы -
Не приручить их, никчемных.

Надо с бездомностью этой кончать,
С неприрученностью - тоже.
Слава же собаковолам! Качать!..
Боже! Прости меня, боже!..

Некуда деться бездомному псу?
Места не хватит собакам?..
Это - при том, что мы строим вовсю,
С невероятным размахом?!

Владимир Высоцкий

Россия
Альфред Солянов

Россия наша велика,
А правда наша далека.
Лежит в снегах, лежит в дождях
И при царях и при вождях.

Кого о правде ни спроси,
Все ищут Бога на Руси.
И льнут к щекам церковных стен
Дома в крестах телеантенн.

На длинном пальце бороны
Дрожат три капельки луны.
И неподвижно, как грибы.
К земле прижались три избы.

Молчит святая ипостась.
В озерах плещется карась.
И на ракетный полигон
Господь низводит сладкий сон.

Глотая правду в кабаках,
Как в проспиртованных церквах,
Крестятся, плачут и блюют,
И песни жуткие поют.

И при царях и при вождях
Висит Россия на гвоздях,
Висит, как Божий космонавт,
На перекрестке вер и правд.

Наши предки - люди темные и грубые,
Кулаками друг на дружку помахав,
Вдруг увидели: громадное и круглое
Пролетело, всем загадку загадав.

А в спорах, догадках, дебатах
Вменяют тарелкам в вину
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.

Ой, вон блюдце пролетело над Флоренцией!-
И святая инквизиция под страх
Очень бойко продавала индульгенции,
Очень шибко жгла ученых на кострах.

А в спорах, догадках, дебатах
Вменяют тарелкам в вину
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.

Нашу жизнь не назовешь ты скучной, серенькой.
Тем не менее - не радует сейчас.
Кто-то видел пару блюдец над Америкой,
Кто-то видел две тарелки и у нас.

А в спорах, догадках, дебатах
Вменяют тарелкам в вину
Утечку энергии в Штатах
И горькую нашу слюну.

Владимир Высоцкий

Шофер
Альфред Солянов

Садись-ка, шофер, за баранку,
Нам некогда больше грустить.
Мечты – это ложь наизнанку,
И нечего воду мутить.

А мы с тобой трезвые люди,
Нетрезвым и дорогу нельзя.
И наша машина капотом, как грудью,
Не лезет из грязи в князья.

Проносятся "волги"и "чайки",
Шелка по асфальту шуршат.
В приемнике звон балалайки,
Как будто зерно шелушат.

Сто метров пройдут за копейку.
Легко им летится вперед.
А наша полуторка, как телогрейка,
Меж платьев вечерних плывет.

Нас греет холодная ясность,
Не давят плеча виражи.
И режут дорожную вязкость
Колеса машин, как ножи.

Разносят приемники байки,
Их ловят вдали города.
Министров уносят бескрылые "чайки".
Так было, так будет всегда.

В степях догорают покрышки -
Полуторки сбились с пути.
Пожарный улегся на вышке,
Попробуй его разбуди.

А ветер над кузовом свищет,
И давит плечо па плечо.
Спокойно, дружище, спокойно, дружище,
Напиться есть время еще.

Не впадай ни в тоску, ни в азарт ты
Даже в самой невинной игре,
Не давай заглянуть в свои карты
И до срока не сбрось козырей.

Отключи посторонние звуки
И следи, чтоб не прятал глаза,
Чтоб держал он на скатерти руки
И не смог передернуть туза.

Никогда не тянись за деньгами,
Если ж ты, проигравши, поник -
Как у Пушкина в "Пиковой даме"
Ты останешься с дамою пик.

Если ж ты у судьбы не в любимцах -
Сбрось очки и закончи на том,
Крикни: "Карты на стол, проходимцы!"
И уйди с отрешенным лицом.

Владимир Высоцкий

Дон-Жуан
Альфред Солянов

Серебряная соль
Осеннего тумана.
Несыгранная роль
Седого Дон-Жуана.

С самим собою врозь,
Вдове он снова снится.
Что было - не сбылось,
Что будет - повторится.

Осипнувший прибой
Заигранной пластинки.
Воскреснувший запой
С последней вечеринки.

Иссохшим ртом ловить
Покорные колени,
Чтоб только не завыть,
Как на барачной сцене.

И вспоминать в упор
Без скорби и упрека
Петляющий узор
Колымского барокко.

Где каждый камень гость
С воздетою десницей.
Что было - не сбылось,
Что будет - повторится.

Туманный женский глаз.
Серебряная пропасть.
Нетронутый алмаз.
Девическая кротость.

Как собственную боль,
Скрывает донна Анна
Несыгранную роль
Седого Дон-Жуана.

Не гуди без меры,
без причины,-
Милиционеры
из машины
Врут
аж до хрипоты,-
Подлецам
сигнальте не сигнальте -
Пол-лица
впечаталось в асфальте,-
Тут
не до красоты.

По пути - обильные
проулки,-
Все автомобильные
прогулки
Впредь
надо запретить.
Ну а на моем
на мотоцикле
Тесно вчетвером,
но мы привыкли,
Хоть
трудно тормозить.

Крошка-мотороллер -
он прекрасен,-
Пешеход доволен,-
но опасен -
МАЗ
или "пылесос".
Я на пешеходов
не в обиде,
Но враги народа
в пьяном виде -
Раз!-
и под колесо.

Мотороллер - что ж,
он на излете
Очень был похож
на вертолетик,-
Ух,
и фасон с кого!
Побежать
и запатентовать бы,-
Но бежать
нельзя - лежать до свадьбы
У
Склифосовского!

Владимир Высоцкий

Случайно в передряге...
Альфред Солянов

Случайно в передряге
Казенный танк сожгли.
И парня из-под Праги
В деревню привезли.

На кладбище расстались
С ним старые дружки,
И бабы в плач кидались
Под черные платки.

Казенное начальство
Заботилось о всех –
Из города примчался
Серьезный человек.

Он, глядя мутновато
Поверх застывших лиц,
Сказал про сорок пятый,
Про дружбу без границ.

И мужики хмельные,
Стерев следы со щек,
Кричали, что Россия
Сотрет их в порошок.

И только поп колхозный
Лез спьяну на рожон –
Все спрашивал серьезно:
"За что же умер он?"

Не заманишь меня на эстрадный концерт,
Ни на западный фильм о ковбоях:
Матч финальный на первенство СССР -
Нам сегодня болеть за обоих!

Так прошу: не будите меня поутру -
Не проснусь по гудку и сирене,-
Я болею давно, а сегодня - помру
На Центральной спортивной арене.

Буду я помирать - вы снесите меня
До агонии и до конвульсий
Через западный сектор, потом на коня -
И несите до паузы в пульсе.

Но прошу: не будите меня на ветру -
Не проснусь как Джульетта на сцене,-
Все равно я сегодня возьму и умру
На Центральной спортивной арене.

Пронесите меня, чтоб никто ни гугу:
Кто-то умер - ну что ж, все в порядке,-
Закопайте меня вы в центральном кругу,
Или нет - во вратарской площадке!

...Да, лежу я в центральном кругу на лугу,
Шлю проклятья Виленеву Пашке,-
Но зато - по мне все футболисты бегут,
Словно раньше по телу мурашки.

Вижу я все развитие быстрых атак,
Уличаю голкипера в фальши,-
Виже все - и теперь не кричу как дурак:
Мол, на мыло судью или дальше...

Так прошу: не будите меня поутру,
Глубже чем на полметра не ройте,-
А не то я вторичною смертью помру -
Будто дважды погибший на фронте.

Владимир Высоцкий

Тайм аут - Романс

Дрожат колени
От беспечной жизни.
Глаз в облаках
Пугает желтизной.
С горы сошёл
Зелёно- красный призрак.
Я удивлён
Курчавой крутизной.

С вершины лестницы
Спускаются к оврагу.
По этим лестницам
Разбросана морковь.

Я отпускаю ветви
К зоосаду,
Я отпускаю в небо
Свою кровь.

И пусть не будет
Путь коровой пройден,
Я всё равно смогу
Её поймать.

Газон забыл
О краденой погоде,
Бежит начальник
Апельсины целовать.

Поток беспечности
Стекает мне в ладони,
Закрыв глаза,
Ловлю руками кирпичи.

Корова в зарослях
Укрылась от погони,
Начальник тонет
В апельсинах и кричит:

Я призываю дождики
На лысыхххххх,
Чтоб лес на них
Торжественно пророс.
Любил кататься с детства я
На крысаххххххх.
Брить иль не брить
Поставлен мне вопрос.

Мишка Шифман башковит -
У него предвиденье.
"Что мы видим, - говорит,-
Кроме телевиденья?
Смотришь конкурс в Сопоте -
И глотаешь пыль,
А кого ни попадя
Пускают в Израиль!"

Мишка также сообщил
По дороге в Мневники:
"Голду Меир я словил
В радиоприемнике..."
И такое рассказал,
До того красиво!-
Что я чуть было не попал
В лапы Тель-Авива.

Я сперва-то был не пьян,
Возразил два раза я -
Говорю: "Моше Даян -
Сука одноглазая,-
Агрессивный, бестия,
Чистый фараон,-
Ну, а где агрессия -
Там мне не резон".

Мишка тут же впал в экстаз -
После литры выпитой -
Говорит: "Они же нас
Выгнали с Египета!
Оскорбления простить
Не могу такого,-
Я позор желаю смыть
С Рождества Христова!"

Мишка взял меня за грудь:
"Мне нужна компания!
Мы ж с тобой не как-нибудь -
Здравствуй-до свидания,-
Побредем, паломники,
Чувства придавив!..
Хрена ли нам Мневники -
Едем в Тель-Авив!"

Я сказал: "Я вот он весь,
Ты же меня спас в порту.
Но одна загвоздка есть:
Русский я по паспорту.
Только русские в родне,
Прадед мой - самарин,-
Если кто и влез ко мне,
Так и тот - татарин".

Мишку Шифмана не трожь,
С Мишкой - прочь сомнения:
У него евреи сплошь
В каждом поколении.
Дед параличом разбит,-
Бывший врач-вредитель...
А у меня - антисемит
На антисемите.

Мишка - врач, он вдруг затих:
В Израиле бездна их,-
Гинекологов одних -
Как собак нерезаных;
Нет зубным врачам пути -
Слишком много просится.
Где на всех зубов найти?
Значит - безработица!

Мишка мой кричит: "К чертям!
Виза - или ванная!
Едем, Коля,- море там
Израилеванное!.."
Видя Мишкину тоску,-
А он в тоске опасный,-
Я еще хлебнул кваску
И сказал: "Согласный!"

...Хвост огромный в кабинет
Из людей, пожалуй, ста.
Мишке там сказали "нет",
Ну а мне - "пожалуйста".
Он кричал: "Ошибка тут,-
Это я - еврей!.."
А ему: "Не шибко тут!
Выйди, вон, из дверей!"

Мишку мучает вопрос:
Кто тут враг таинственный?
А ответ ужасно прост -
И ответ единственный:
Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу,-
Мишка пьет проклятую,-
Говорит, что за графу
Не пустили - пятую.

Владимир Высоцкий

Музейный пожарный
Альфред Солянов

Спит сигарета на губе.
От водки на сердце теплее.
Гипнотизер из КГБ
Пожарным числится в музее.

Идет в сторожку не спеша
И чешет ежик поседелый.
Помолодевшая душа
Вступает в спор со старым телом.

Сторожка плавает в дыму.
И вспоминается ночами,
Как маршал выл, когда ему
Он позвоночник рвал клещами.

Теперь уж прежней силы нет.
Но зуд проходит через руки.
Ему бы в руки пистолет,
А он пьет горькую со скуки.

Идет во флигель, но при нем
Смолкают споры по привычке.
И он увидит за окном,
Как на ветвях резвятся птички.

И слезы будет вытирать
Чуть повлажневшим полотенцем.
И как всегда поймет опять,
Что тоже стал непротивленцем.

Весна еще в начале, еще не загуляли,
Но уж душа рвалася из груди,
Но вдруг приходят двое, с конвоем, с конвоем,
"Оденься, - говорят, - и выходи".
Я так тогда просил у старшины:
"Не уводите меня из весны!"

До мая пропотели, все расколоть хотели,
Но, нате вам - темню я сорок дней,
И вдруг, как нож мне в спину - забрали Катерину,
И следователь стал меня главней.
Я понял, понял, что тону.
Покажьте мне хоть в форточку весну.

И вот опять вагоны, перегоны, перегоны,
И стыки рельс отсчитывают путь,
А за окном зеленым - березки и клены,
Как будто говорят: "Не позабудь".
А с насыпи мне машут пацаны.
Зачем меня увозят от весны?

Спросил я Катю взглядом: "Уходим?" - "Не надо".
"Нет, Катя, без весны я не могу!"
И мне сказала Катя: "Что ж, хватит, так хватит".
И в ту же ночь мы с ней ушли в тайгу.
Как ласково нас встретила она!
Так вот, так вот какая ты, весна.

А на вторые сутки на след напали суки,
Как псы, на след напали и нашли,
И завязали суки и ноги, и руки,
Как падаль, по грязи поволокли.
Я понял, мне не видеть больше сны,
Совсем меня убрали из весны.

Владимир Высоцкий

Тамарочка
Альфред Солянов

Тамарочка носила юбку-клеш,
Вожжами разукрашивала гранки.
Могла она за здорово живешь
Клише и клеш показывать с изнанки.

И с барабанных сверстанных полос
Такие опечатки вдруг ловила,
Что все кругом от хохота рвалось,
На антресолях ходуном ходило.

Жизнь далека от ровных биссектрис,
Извилиста, как трубка пневмопочты.
Тамарочка могла бы всех актрис
Заткнуть за пояс, говорю вам точно.

Тамарочка играла в тяжкий труд,
За тяжкий труд его не почитала
И полосы сверяла в пять минут.
Читала гранки, гренки уплетала.

Корректоры, актеры, палачи,
Мы все живем за счет чужих ошибок.
Ах, сердце невозможное, молчи.
Смеешься ты за счет чужих улыбок.