В конце июля - начале августа 2002 года в небольшом городке Угличе в Ярославской области произошли серьезные волнения на национальной почве. Местное население требовало выселить чеченцев, проживающих в городе и прилегающих районах.
Надо сказать, что подобные события происходят в самых разных регионах России с завидной регулярностью и давно уже перестали быть редкостью. Конфликты такого рода возникали на Ставрополье, Ростовской области, Краснодарском крае, в 1998 году серьезные волнения на национальной почве прошли в городке Удомля Тверской области.
В данном случае близость Углича к Москве дала возможность поехать на место и более подробно изучить механизмы конфликта. Думается, что на основе изучения событий в Угличе можно получить представление и о других подобных происшествиях, так как вызываются они примерно одними и теми же процессами. Есть все основания предполагать, что ситуация с чеченской диаспорой в Угличе типична для России, хотя, конечно, в каждом конкретном случае имеются свои особенности.
Целью поездки в Углич было изучение механизмов возникновения национальных конфликтов, а также изучение кавказских диаспор в российской глубинке, их социального положения, отношений с местными жителями, властью, милицией.
В Угличе началось все с драки в кафе между местной молодежью и чеченцами, в результате которой был убит 19-летний Константин Блохин, сотрудник охранной фирмы "Варяг". Уже на следующий день поддержать чеченцев приехали земляки из Ярославля, Твери, Москвы всего до 40 машин, в основном иномарок. По городу ехали в три ряда. В небольшом Угличе это вызвало шок. Мэр города Шереметьева звонила в Ярославль губернатору Лисицину и кричала, что их захватили, что происходит второй Буденовск. В Углич срочно стянули милицию со всей области. Чеченцы, естественно, ничего захватывать не собирались. Объяснили, что просто приехали к родственникам поесть мяса. Глава местной чеченской общины директор АО "Угличгражданстрой" Хамзат Исламов пообещал властям, что сейчас все быстро разъедутся.
Уже на следующий день прошел массовый митинг, на котором требовали выселить из города и района всех чеченцев. Чтобы показать, что русские "тоже могут" были организованы "патриотические" автоколоны, разъезжавшие по городу с российскими флагами. Кто-то поджег дом, в котором проживала чеченская семья. Такова коротко хронология событий.
В Угличе удалось пообщаться как с чеченцами, так и с представителями мэрии, организаторами античеченского митинга, а также просто с горожанами.
Относительно большая (более 100чел) чеченская диаспора появилась в Угличе в последние несколько лет. Т.е. это самые настоящие горцы, выросшие и воспитанные в Чечне со всеми вытекающими отсюда культурными и прочими особенностями. Обосноваться в Угличе им помог, живущий в городе уже более 20 лет чеченец Хамзат Исламов, ныне являющийся довольно крупным предпринимателем и весьма уважаемым человеком в городе.
Чеченцы предпочитают селиться в сельской местности в частных домах. Это объясняется тем, что чеченцы в основном сельские жители и имеют большие семьи. Чеченские дома, как правило, выделяются богатством и ухоженностью. Под Угличем чеченцы компактно живут в селе Чуряково, которое практически сливается с городом. Причем все чеченцы, живущие в данном селе, являются родственниками. Более того, они во многом ведут общее хозяйство. У них общее, достаточно большое стадо, общее пастбище, не то купленное, не то выделенное им местным сельскохозяйственным кооперативом (бывшим колхозом) "Родина". На въезде в село чеченцы строят огромный кирпичный дом с очень толстыми стенами. Работают в основном сами. Очевидно, что это будет самый богатый дом в селе, значительно богаче, чем дом местного "помещика", хозяина "Родины" Курицина. С самим Курициным у чеченцев отношения вполне дружественные, похоже, у них даже какой-то совместный бизнес. Именно Курицин выделил чеченцам землю под пастбище.
В самом колхозе чеченцы не работают. К рабочим-колхозникам, которые гнут спину на Курицина за полтары тысячи рублей, относятся с явным презрением. У чеченцев свой колхоз, и видимо, куда более справедливый к своим пайщикам. Нанимают чеченцы и батраков из местных. Чеченское стадо пас местный пастух.
Чеченские юноши почти поголовно занимаются спортом - борьбой. По окончанию школы детей стараются устроить в Вузы или техникумы. Кстати, здесь удалось выявить некоторую внутреннюю иерархию у чеченцев, которая, безусловно, существует, хоть чеченцы и говорят, что они все между собой равны. Чьи-то дети поедут поступать в Вуз, чьи-то только в техникум, но помогать община будет и тем, и другим.
Разговор с чеченцами получился откровенный. Они признали, что занимают более высокий социальный статус, чем большинство местных жителей. Объясняют это тем, что не пьют и много работают. Признали они и очень распространенное среди чеченцев и северокавказцев вообще, пренебрежительно-презрительное отношение к русским, как к более слабым, часто не способным защитить себя и доказать собственное достоинство. Способствует воспитанию чувства превосходства над русскими и более высокий социальный статус чеченцев.
О произошедшем конфликте говорят, что за ним стоит местная мафия, создавшая в городе частное охранное предприятие (ЧОП) "Варяг", работником которого и был убитый Константин Блохин. В тоже время чеченцы хвастались, что против их чеченской организации этот "Варяг" - просто пустое место. Когда в город въехали чеченские машины, варяговцы разбежались кто куда.
Все источники своих доходов чеченцы не раскрыли, но очевидно, что это далеко не только сельское хозяйство. Вообще, чеченцы ориентированы на занятия разного рода бизнесом. Причем в бизнесе они, как правило, преуспевают.
Местные жители, с кем удалось поговорить, в основном настроены резко против чеченцев. Объясняют примерно так: "Они только приехали и уже у них все есть, уже живут богато, а мы бедные". К тому же чеченцев, очевидно, побаиваются, особенно в деревне, где с большим трудом удалось разговорить местных мужиков.
Любопытный разговор получился в мэрии. Пресс-секретарь мэра сказала, что за всеми событиями стоит конфликт двух группировок: чеченцев и местных бандитов, которые чего-то не поделили. По секрету мне сказали, что приглашали их сесть прямо в мэрии и договориться. Еще в мэрии сказали, что чеченцы контролируют местный порт, который, надо сказать, летом работает с большой нагрузкой, ежедневно принимая большое количество кораблей с туристами, путешествующих по "Золотому кольцу". Правда, что значит "контролируют" - никто объяснить не смог. Особенной любви к чеченцам в мэрии не заметно, но и каких-то античеченских акций они проводить не собираются. Для власти важно, чтобы в городе все было тихо и мирно.
Резко античеченски настроен местный авторитетный предприниматель (полубандит) Юрий Первов, хозяин охранной фирмы "Варяг" и нескольких магазинов. Первов считает, что власть во многом потворствует чеченцам. Среди лоббистов чеченских интересов он назвал начальника местной милиции Гуменнюка, кстати, снятого с должности после происшедших в городе событий. Также Первов жаловался на бедность местных русских по сравнению с чеченцами. Мол, у русских только палатки, а у чеченцев крупные предприятия. Косвенно Первов подтвердил, что у него произошел конфликт с чеченцами из-за контроля над местным бизнесом. Причем наступающей стороной были чеченцы, которые пытались взять под свою "крышу" торговые точки, опекаемые людьми Первова.
По совместительству Первов является руководителем местного отделения Конгресса русских общин (КРО) известной националистической организации, возглавляемой Дмитрием Рогозиным. Таким образом, очевидно, национализм является оружием, используемым частью русской буржуазии в конкурентной борьбе. Правда, не совсем удачно, что хорошо видно на примере того же Углича. Русский национализм остается по большой части маргинальным политическим движением, опирающимся на часть мелких предпринимателей и разного рода деклассированные элементы.
В целом чеченские, и вообще, северокавказские диаспоры в России в социальном плане довольно успешны. Как правило, они занимают определенные ниши в бизнесе. При этом не редко возникают конфликты с местными группами. Но в целом чеченцам дают занять высокий социальный статус или, правильнее сказать, не могут помешать. А раз не могут помешать, то предпочитают договориться. Занимаясь бизнесом, чеченцы тесно смыкаются с властью и милицией на местах. Таким образом, в положении чеченцев есть некая двойственность, с одной стороны - социально они достаточно успешны, с другой - чеченцы, а главное их бизнес, постоянно находится под националистическим прицелом. Но в целом российская среда на удивление толерантна к инонациональным группам. Российская буржуазия и местная власть обычно предпочитают договариваться с сильными этническими сообществами о совместной эксплуатации подведомственного населения. В опубликованной на сайте Политком.ру статье Сергея Михеева "Красноармейск, Углич - далее везде" замечено, что "закрепление выходцев с Юга в российских городах очень часто происходит при активной помощи местных властей". (адрес статьи:
http://www.politcom.ru/aaa_zloba976.php) Это, конечно, не отменяет и того, что есть районы, где местная власть вместе с милицией и разного рода полукриминальными структурами делают все, чтобы не дать укорениться сколь-либо сильным диаспорам, боясь появления сильных конкурентов в своей вотчине. При этом не останавливаются не перед какими преступлениями.
Интересен факт появления большого количества довольно крупных чеченских бизнесменов. Ведь среди советской партхозэлиты чеченцы не были широко представлены и, казалось, не могли рассчитывать на какую-либо серьезную собственность в результате приватизации. Крупный чеченский бизнес - результат успеха чеченцев в гангстерских войнах середины 90-х годов. Вот как это описывает один из самых известных чеченцев Хож-Ахмед Нухаев в интервью немецкой "Die Woche":
"Корр.: Господин Нухаев, вы действительно крестный отец чеченской мафии?
Нухаев: В конце 80-х годов в России и, прежде всего, в Москве возник вакуум власти. Появились стихийные банды, которые нападали на банки и кооперативы. Ни милиция, ни другие структуры не рисковали пресечь этот беспредел. Я решил, что это по силам чеченцам и организовал компактную группу решительных мужчин, а затем сказал представителям деловых кругов Москвы: "Mы готовы защищать вас от бандитов, но ставим одно-единственное условие: вы принимаете в партнеры любого чеченца, который будет вас устраивать". И многие согласились с такой постановкой вопроса.
Корр.: Почему так называемая "чеченская мафия" до сегодняшнего дня считается лучшим образцом организованной преступной структуры в России?
Нухаев: Наша организация отражала клановую структуру чеченской нации. Каждый клан сохранял свою деловую самостоятельность, но при этом они составляли единую общину. Эта община напоминала армию с четкой дисциплиной и автономными "подразделениями". Мне не было необходимости их вооружать и содержать, так как они обеспечивались всем необходимым теми коммерческими структурами, в которые они вошли. Я только координировал их деятельность. И это давало мне возможность противостоять всем, кто посягал на интересы чеченцев. Уже тогда я сознательно поставил на кровное родство, внутри которого нет места предательству.
Корр: Почему русские бандиты до сих пор боятся чеченцев?
Нухаев: Как выглядели тогда русские гангстеры? Они сидели в подвалах и качали свои бицепсы, а потом "шли на дело". Но сила человека зависит не от мускулатуры, а от внутреннего мира. Психологически мы всегда были сильнее наших противников и поэтому могли опережать их хотя бы на шаг. Против их численности и мускулов мы готовы были применить холодное оружие. Когда они взялись за ножи, мы их встретили огнем. Когда они взялись за огнестрельное оружие, мы уже имели капитал. Капитал - это более совершенная защита, хотя и не самая надежная, но необходимая нам в борьбе за национальную независимость."
Сегодня все то, что в 90-х годах называлось преступностью в основном легализовано. Чеченцы стали преуспевающими предпринимателями, а Хож-Ахмед Нухаев старейший идеолог чеченской независимости, сидевший за это еще при Брежневе, ближайший соратник Дудаева, начальник разведки дудаевского режима, сейчас является одни из лидеров дугинской (прокремлевской !) "Евразии". Не так давно на страницах "Независимой газеты" он изложил свою политическую платформу. Вот только некоторые выдержки:
"Общей угрозой для обеих сторон является губительная для их самобытности экспансия глобализма... Итак, перед русским и чеченским народом впервые за всю многовековую историю их конфронтации появился общий враг... Провозглашение Чечни и России субъектами единого ценностного пространства, интегрирующегося на основе Традиции всех религий Единобожия... Отказ чеченской стороны от построения государства и самоопределения в рамках международного права...
В чеченском обществе могут быть эффективными только методы и средства управления, опирающиеся на традиционную, веками апробированную систему народной власти. Поэтому Чечня должна быть деполитизирована, а механизм соблюдения договорных обязательств с чеченской стороны должен опираться на кровно-родственные общины, составляющие основу традиционной тейпово-тукхамной организации народа. Опираясь на ключевой в системе адатов (обычного права) естественный закон возмездия "око за око", субъектами которого являются кровно-родственные общины (а не индивиды), старейшины общин смогут обеспечить стабильный общественный порядок и соблюдение всех будущих договоренностей." ("Независимая газета" 25.04.02)
Действительно, заняв значительное положение в российском бизнесе, чеченской элите глупо требовать отделения Чечни. Тем более, возможна ли, вообще, сегодня чеченская государственность, учитывая уровень исторического развития, на котором находится этот народ?
Фактически чеченцы еще не сложились в нацию, находясь где-то на стадии союза племен. Отсюда, собственно, и неудача чеченской независимости. Родовые земли, тейповая структура, законы кровной мести - все это и многое другое сделали невозможной чеченскую государственность. Среди чеченцев еще до сих пор сильны такие естественные для родового строя явления, как убеждение в равенстве всех чеченцев. "Все чеченцы равны и один чеченец не может командовать другим" - примерно такие утверждения можно часто слышать от представителей этой республики. Чеченцы действительно очень гордый и свободолюбивый народ, но национальное государство нужно для угнетения верхушкой нации собственного народа. Очевидно, чеченцы еще не дозрели до государства. Народ не готов пожертвовать своей первобытной свободой. И надо сказать, им есть, что терять. По сравнению с цивилизацией родовой строй может показаться раем. В знаменитой книге Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства" есть замечательное описание родового строя:
"И что за чудесная организация этот родовой строй во всей его наивности и простоте! Без солдат, жандармов и полицейских, без дворян, королей, наместников, префектов или судей, без тюрем, без судебных процессов - все идет своим установленным порядком. Всякие споры и распри разрешаются сообща теми, кого они касаются, - родом или племенем, или отдельными родами между собой; лишь как самое крайнее, редко применяемое средство грозит кровная месть... Хотя общих дел гораздо больше, чем в настоящее время, - домашнее хозяйство ведется рядом семей сообща и на коммунистических началах, земля является собственностью всего племени, только мелкие огороды предоставлены во временное пользование отдельным хозяйствам, - тем не менее нет и следа нашего раздутого и сложного аппарата управления. Все вопросы решают сами заинтересованные лица, и в большинстве случаев вековой обычай уже все урегулировал. Бедных и нуждающихся не может быть - коммунистическое хозяйство и род знают свои обязанности по отношению к престарелым, больным и изувеченным... А каких мужчин и женщин порождает такое общество, показывают восторженные отзывы всех белых, соприкасавшихся с неиспорченными индейцами, о чувстве собственного достоинства, прямодушии, силе характера и храбрости этих варваров.
Примеры этой храбрости мы видели совсем недавно в Африке. Кафры-зулусы несколько лет тому назад, как и нубийцы несколько месяцев назад - племена, у которых родовые учреждения еще не исчезли, - сделали то, на что не способно ни одно европейское войско. Вооруженные только копьями и дротиками, не имея огнестрельного оружия, они под градом пуль заряжающихся с казенной части ружей английской пехоты - по общему признанию первой в мире по боевым действиям в сомкнутом строю - продвигались вперед на дистанцию штыкового боя, не раз расстраивали ряды этой пехоты и даже опрокидывали ее, несмотря на чрезвычайное неравенство в вооружении, несмотря на то, что они не отбывают никакой воинской повинности и не имею понятия о строевой службе (силу племен сохранивших родовые институты наглядно продемонстрировали чеченские бойцы, многократно превосходившие по боевым качествам военнослужащих федеральных войск - Д.Я.). О том, что в состоянии они выдержать и выполнить, свидетельствуют сетования англичан по поводу того, что кафр в сутки проходит больше, чем лошадь, и быстрее ее. У него мельчайший мускул, крепкий как сталь, выделяется словно плетеный ремень, - говорит один английский художник (В наше время многих удивляет красота и сила чеченцев - Д.Я.).
Так выглядели люди и человеческое общество до того, как произошло разделение на различные классы. И если мы сравним их положение с положением громадного большинства современных цивилизованных людей, то разница между нынешним пролетарием или мелким крестьянином и древним свободным членом рода окажется колоссальной." (Сочинения К. Маркс и Ф. Энгельс изд.2 том 21)
Бесконечная война в Чечне, начавшаяся еще с 91 года, - это в значительной степени сопротивление рода процессу образования классов. Между прочим, и российская оппозиция 91-93 годов была сопротивлением советского общества процессу классообразования. Только тысячелетний род оказался куда крепче и упрямей совсем еще молодой советской общности.
Чеченский род, конечно, находится на стадии разложения, но многие родовые институты еще действуют. Так, несмотря на не прекращающуюся уже более 10 лет войну, в Чечне нет беспризорности, род не бросает детей. Межнациональный брак для чеченской девушки остается под полным запретом, для рода это такой позор, за который ослушницу могут легко убить, вместе с женихом, нанесшим такое смертельное оскорбление.
У некоторых общин, очевидно, что индивидуальная семья еще полностью не выделилась и не противопоставила себя роду. Индивидуальная семья еще имеет много обязательств перед родом, еще можно разглядеть остатки родового коммунизма, когда несколько семей ведут свои дела совместно. Таково положение в Угличе, где у нескольких семей частично общее хозяйство, прежде всего, общее пастбище, они совместно ведут стройку. В период опасности все чеченцы, живущие в поселке Чуряково, собрались в одном доме, при этом определить, чьей семье конкретно принадлежит дом, кто хозяин, а кто гости, было практически невозможно. Родовые, общинные земли (в основном пастбища) существуют еще и в самой Чечне, в горной ее части.
Видно, какая сложная задача стояла перед советской властью, ведь для интеграции чеченцев в семью советских народов нужно было разрушить чеченский род. Хотя сам советский народ, будучи продуктом социализма, т.е. общества, где отсутствует эксплуатация и достигнуто реальное равенство, должен был выработать свойства, близкие людям, жившим родовым строем. С одной стороны коммунизм отстоит бесконечно далеко от родового строя, а с другой - они ближайшие родственники. По своим качествам советский человек (там, где он уже успел сложиться) был близок к человеку, воспитанному родом. Такая вот удивительная встреча происходила на территории Советского Союза: человек сохранивший еще отметины первобытного коммунизма встречался с человеком, пробившимся к коммунизму через тысячелетия классового общества. Одни уже прошли огромный круг, а другие только-только вставали на путь исторического развития. Впрочем, теперь эти последние могли обойтись без мучений классового общества, сразу перейдя от остатков своего первобытного коммунизма в коммунизм цивилизованный.
В СССР эта уникальная возможность до конца так и не реализовалась. Депортация чеченцев дала сильный толчок развитию этого народа, чеченцы получили возможность отрываться от рода и входить в семью советских народов, становиться советскими людьми. И становились. Тот же Джохар Дудаев, ставший отличным летчиком и дослужившийся до генерала, во многом был уже советским человеком. Но вот с разрушением СССР и советской общности был проделан обратный путь от советского человека к человеку национальному и этническому. Советский генерал стал вождем чеченских племен.
Если департация чеченцев была мерой прогрессивной и необходимой на тот момент (необходимой и для самих чеченцев), то их возвращение в 57-м году было явлением очевидно контрреволюционным. Все это, конечно, не случайность. В это же время начался общий перелом, советское общество двинулось по нисходящей к своему закату. Контрреволюция проникала во все сферы и области человеческой деятельности. Возвращение чеченцев было контрреволюцией в национальном вопросе, так как очевидно подрывало движение в сторону создания единого советского народа.
Уже в 58-м году в Грозном произошли массовые выступления, вызванные проявлением национализма со стороны вернувшихся чеченцев. Непосредственной причиной послужила драка, в результате которой был убит Евгений Степашин, рабочий Грозненского химического завода, другой рабочий, Владимир Коротчев, получил тяжелые ножевые ранения. В городе начались массовые митинги с требованиями положить конец постоянному насилию со стороны вернувшихся чеченцев. Недавно в прессе были опубликованы интересные документы, порожденные событиями в Грозном. Вот, например, текст листовки, распространявшейся в городе:
"Товарищи! Вчера проносили мимо обкома гроб товарища, зарезанного чеченцами. Вместо того чтобы принять соответствующие меры по отношению к убийцам, милиция разогнала демонстрацию рабочих и арестовала 50 человек ни в чем не повинных людей. Так давайте же бросим работу в 11 часов и пойдем в обком партии с требованием освободить товарищей!" ("Независимая газета" 30.08.00)
Протест вылился в стихийный бунт, в результате которого был разгромлен обком партии и некоторые другие административные здания. Но наиболее показательным документом является текст резолюции, принятой митингующими:
"Учитывая проявление со стороны чечено-ингушского населения зверского отношения к народам других национальностей, выражающегося в резне, убийствах, насилии и издевательствах, - говорилось в ней, - трудящиеся города Грозного от имени большинства населения республики предлагают:
1. С 27 августа 1958 года переименовать ЧИ АССР в Грозненскую область или же в Межнациональную советскую социалистическую республику;
2. Чечено-ингушскому населению разрешить проживать в Грозненской области не более 10% от общего количества населения;
3. Переселить передовую прогрессивную комсомольскую молодежь различных национальностей из других республик для освоения богатств Грозненской области и для развития сельского хозяйства..." ("Независимая газета" 30.08.00)
В резолюции ясно читается бунт советских людей против наступающего национализма. Как и произошедшая через несколько лет трагедия в Новочеркасске, события в Грозном отражали протест советского общества против начавшегося контрреволюционного разворота. В этом смысле Новочеркасск и Грозный явления одного порядка. Кстати, и в Грозном тоже солдаты стреляли по митингующим, а после подавления протеста по городу прошла волна арестов.
А вот еще одна чрезвычайно интересная и важная цитата из того же номера "Независимой газеты":
"Так, спустя несколько дней после беспорядков на организованном парткомом одного из предприятий митинге, где предполагалось заклеймить позором "антисоветские и шовинистические" действия 26 и 27 августа, один из выступающих рабочих заявил: "Рабочий класс города правильно поднялся, контрреволюционеры были не на площади, контрреволюционеры сидели в обкоме КПСС..."
И этот рабочий был, безусловно, прав, что полностью подтвердило все дальнейшее развитие СССР.
Возвращение из депортации способствовало оживлению родовых отношений у чеченцев. В начале 70-х годов исследователь чеченского рода М.А. Мамакаев писал:
"А ведь ни для кого не секрет, что хитросплетенные тайповые и гаровые связи нередко уводят нас от правильного пути при решении семейно-брачных и некоторых других вопросов... Цепляясь за узкосемейные тайповые связи общественно вредные элементы пытаются уйти от ответственности за те или иные антиобщественные поступки, которые они совершают. Кровная месть еще кое-где делает свое черное дело, еще кое-кто позволяет себе просить и платить выкуп за невесту, оскорбляющий гражданское достоинство как невесты, так и жениха. Еще нередки, к сожалению, случаи, когда на нелегальных сборищах тайповый суд (тайпанан кхел) перекраивает решения нашего советского народного суда, избираемого путем всеобщего голосования. И, наконец, каким моральным кодексом дозволено бить своего обидчика или стрелять в него? Кто толкает наших молодых людей на такие поступки?.. Да потому, что так решает незаконный суд старейшин. Эти "суды" еще кое-где продолжают строить дикие, неслыханные козни между людьми, рождают интриги и мелочные страсти в обществе, зависть и ненависть между людьми." (Мамакаев М.А. Чеченский тейп (род) в период его разложения. Грозный, 1973. С. 78-79)
Как ни странно, чеченцы могут еще довольно долго сохранять родовые институты, пусть и в сильно деформированном виде. Империализм имеет свойство консервировать отсталость и неразвитость отдельных регионов. В тоже время эта неразвитость дала чеченцам серьезные преимущества в России, так как в конкуренцию и борьбу за собственность они вошли не одиночками, а крепкими родовыми союзами.
Один из лидеров чеченской диаспоры в Угличе с гордостью говорил, что у чеченцев в генах нет рабства. Во многом это является правдой, так как чеченцы еще практически не знали угнетения, тем более многовекового угнетения, когда из поколения в поколение классовое общество воспитывало рабов из угнетенных масс. Именно поэтому русский крестьянин из того же Углича, у которого за спиной века крепостного рабства (лишь с небольшим просветом советской власти) так отличается от чеченца своей покорностью, какой-то забитостью и безынициативностью. Только вот гордый чеченец, не терпящий унижений и не готовый смириться с собственным угнетенным состоянием, как ни странно, сам готов угнетать, тем более тех, кто, как ему кажется, просто рожден для этого. А то, что забитый русский крестьянин ему как раз и должен казаться таким предназначенным для угнетения существом, не вызывает сомнения.
Между прочим, говоря о чеченцах в России интересно наблюдать, как и почему меняется их отношение к независимости Ичкерии. Совершенно очевидно, что значительное число чеченцев не поддерживает идею независимости. Верить, что существует некая всенародная война против "русских оккупантов" могут лишь люди не читающие ничего кроме удуговского сайта "Кавказ.орг". Во-первых, в отличие от 1994-96 годов идею независимости не поддерживает богатая чеченская диаспора в России. Если в первую войну боевики получали из России миллионы долларов, то сегодня такого потока очевидно нет. Обосновавшиеся в России чеченцы, если и шлют деньги в Чечню, то в основном на поддержку своих многочисленных родственников.
Изменение отношения чеченцев к независимости вынуждены фиксировать и такие прожженные сторонники чеченского национализма как Кагарлицкий и Политковская. В статье "Топор проигранной войны" Кагарлицкий вынужден заявить:
"Сегодня очевидно, что Россия не может навязать свою волю Чечне в одностороннем порядке, но для сотен тысяч чеченцев, живущих в русских городах, независимость Ичкерии отнюдь не является решением проблемы. Иными словами, сохранение в какой-то форме политической связи между Россией и Чечней - в интересах как русского, так и чеченского народов." ("Новая газета" № 2, 2002г.)
Если высказать туже самую мысль Кагарлицкого немного другими словами, то получится, что чеченцы слишком хорошо устроились в России, чтобы желать независимости для Чечни. Сотни тысяч чеченцев в последние годы осели в российских городах и селах. В большинстве своем они достаточно успешны в разного рода бизнесе, за счет этих чеченцев во многом кормятся, оставшиеся в Чечне родственники. Так зачем же желать отделения от России? Война и независимость вдруг становятся совершенно неактуальными для чеченцев.
Эта неактуальность войны и независимости для чеченцев приводит в бешенство еще одного корреспондента "Новой газеты" Анну Политковскую:
"И где, в конце концов, сами чеченцы? Пикет был проигнорирован всей многотысячной чеченской диаспорой в Москве. Лишь ко второму получасу пришли две красиво одетые женщины, представившись "от чеченцев", с нескрываемым удивлением все осмотрели, недолго постояли и отправились восвояси, что-то недовольно бурча себе под нос. Это было все. И это выглядело позорно. Журналисты переговаривались: А чеченцы-то где? Будто бы это не их народ страдает? Мы не можем за них сделать то, что должны делать они.
Борются ли так за мир против надоевшей всем войны? Сомнительно..." ("Новая газета" № 50, 2001г.)
"Где чеченцы?" - истерично вопрошает Политковская. А чеченцы заняты своим обустройством в России и, надо сказать, здесь они преуспели куда больше, чем в войне. Настолько преуспели, что и воевать с Россией больше не хотят. Зачем? Россия победила Чечню, дав огромному количеству чеченцев богатеть в России. Поверхностные наблюдатели любят сравнивать Чечню и Палестину, не желая при этом видеть, что положение чеченцев в России и арабов в Израиле диаметрально противоположно. Несмотря на имеющиеся факты произвола по отношению к чеченцам со стороны властей, чеченцев вряд ли можно считать угнетенной общностью. Да и куда чаще отношения с местными властями у чеченских диаспор складываются вполне дружественные и даже любовные. Примером может служить Москва, где чеченцы контролируют гостиницы, офисные центры, торговые комплексы, а также значительную долю игорного бизнеса.
Вот, например, очень характерные слова лидеры чеченской общины Волгограда Вахида Шамаева:
"Моя родина - Россия. И я не променяю ее ни на какие молочные реки и кисельные берега. Я знаю почти каждого чеченца в области... И не дай Аллах, если к нам приедут какие-нибудь террористы из Чечни. Мы - волгоградцы. И первыми дадим пинка под зад этим "воинам ислама". Я не хочу, чтобы мои дети бегали с автоматами по горам" ("Московские новости" №23, 2000г.)
Подобный федерализм и "патриотизм" Шамаева объясняется очень просто, у него имеется солидный бизнес в области. "Московские новости" пишут, что Шамаев занимается заготовками мяса и имеет пай в одном из городских рынков. А еще Христос справедливо заметил, "где богатство твое, там и сердце твое".
В то же время Шамаев отмечает участившиеся "наезды" на чеченских предпринимателей и предупреждает:
"Если такая ситуация не изменится, то нам будет очень сложно контролировать события. И если начнутся беспорядки, то уверяю - не будет такого, что одним кровь, а другим молоко. Кровью умоются все. Зачем это властям? Даже мышь, загнанная в угол, начнет кусаться" (Там же)
Собственно из этих заявлений очевидно, что чеченцев сегодня волнует больше не абстрактная независимость Ичкерии, а вполне конкретное укрепление собственных позиций в России, где, кстати, проживает почти половина всех чеченцев. И эта половина имеет теснейшие связи со своими родами и своей землей. Чеченца, умершего или погибшего в Москве или Тюмени почти никогда не хоронят на месте, а обязательно везут на свое родовое кладбище. Чеченцы и в России остаются горцами, и еще долго будут оставаться. Так как чеченцы, живущие в России самым тесным образом связаны с чеченцами, оставшимися в республике, то совершенно очевидно, что изменения в настроениях "российских" чеченцев, означает и изменение настроения всех чеченцев.
Газета "Коммерсант" опубликовала перевод из немецкой "Франкфуртер Рундшау", чей корреспондент побывал в отряде боевиков:
"Я знаю, что люди не хотят, чтобы мы воевали, - добавляет Абдул-Бари, - Но мы не имеем права бездействовать. У нас нет другого закона, кроме шариата, и другой цели кроме рая.
Как и подчиняющиеся ему молодые боевики, Абдул-Бари воюет теперь уже не только против русских, но и против большей части своих соотечественников, которые не только не хотят продолжения войны, но и не принимают шариат - чуждый Кавказу строгий исламский закон." ("Коммерсант" 13.10.00)
Сегодня уже очевидно, что так называемые боевики действительно выступают против значительной части собственного народа, что, между прочим, подтверждает и сайт Какказ.орг, где все больше пишут о борьбе с "национал-предателями". Только ведь очевидно, что в это число попадает огромное большинство чеченцев, не желающих воевать за независимость.
По большому счету чеченцам нужно, чтобы на их территории действовали "законы гор", а влияние федеральных властей было минимальным. Федеральным властям от Чечни нужно только одно, чтобы Чечню и чеченцев не использовали против России. И на этом, скорее всего, прекрасно договорятся. Ведь подобное положение существует и в других Северокавказских республиках. Уже сейчас власть в республике повсеместно передается местной милиции, т.е. фактически на усмотрение чеченского самоуправления. Нет сомнения, что эта милиция будет больше руководствоваться не кодексами, а адатами. И нет сомнения, что эту ситуацию прекрасно понимают центральные власти. Но также нет сомнения, что эта ситуация их полностью устраивает, при условии, что в Чечне не создаются армии, вооруженные идеей создания Великой Ичкерии от моря до моря или какого-нибудь нового Имамата.
Конечно, в самой Чечне еще очень долго будут стрелять. Слишком много кровников, слишком много оружия, слишком много крутых парней. Только стрельба эта вовсе не за независимость, даже, если стреляют в русского солдата.
Итак, независимость Чечни сегодня неактуальна для самих чеченцев, война все больше превращается в разборку местных кланов, либо в откровенную, оплаченную из вне диверсию. Собственно, как таковой войны уже давно нет.
Реально для Чечни имеет значение не вопрос о независимости, а ряд общедемократических моментов. Необходим вывод излишних войск, чего добивается Кадыров и, что ему уже обещано и, вероятно, будет выполнено. Огромное количество солдат лишь провоцируют местное население, никого военного толка от них нет. Не менее важно с общедемократической точки зрения обеспечить защиту остатков русского населения в Чечне, добиться соблюдения их прав, ибо "пророссийский" режим Кадырова по отношению к беззащитным местным русским будет вряд ли много лучше сепаратистского режима Дудаева.
И в землю эту мразь закапают в свиной шкуре. 
Что такое партия войны? Что такое чеченский вопрос? Что такое по твоему борьба с терроризмом-это война за нефть?