» Красивые, короткие стихи

Встав из грохочущего ромба
Передрассветных площадей,
Напев мой опечатан пломбой
Неизбываемых дождей.

Под ясным небом не ищите
Меня в толпе сухих коллег.
Я смок до нитки от наитий,
И север с детства мой ночлег.

Он весь во мгле и весь - подобье
Стихами отягченных губ,
С порога смотрит исподлобья,
Как ночь, на обьясненья скуп.

Мне страшно этого субьекта,
Но одному ему вдогад,
Зачем ненареченный некто,-
Я где-то взят им напрокат.

(Б. Пастернак)

Вот на тучах пожелтелых
Отблеск матовой свечи.
Пробежали в космах белых
Черной ночи трубачи.

Пронеслась, бесшумно рея,
Птицы траурной фата.
В глуби меркнущей аллеи
Зароилась чернота.

Разметались в тучах пятна,
Заломились руки Дня.
Бездыханный, необъятный
Истлевает без огня.

Кто там встанет с мертвым глазом
И серебряным мечом?
Невидимкам черномазым
Кто там будет трубачом?

(А. Блок)

Как правая и левая рука -
Твоя душа моей душе близка.

Мы смежены, блаженно и тепло,
Как правое и левое крыло.

Но вихрь встает - и бездна пролегла
От правого - до левого крыла!

(М.Цветаева)

Нахмуренное, с прозеленью, небо,
Во мгле, как декорации, дома,
Асфальт и воздух
Пахнут мокрым снегом,
И веет мокрым холодом зима.
Я чувствую себя больным и старым,
И что за дело мне до разных там
Гуляющих всю ночь по тротуарам
Мне незнакомых девушек и дам!
Вот так же было холодно и сыро,
Сквозил в проулках ветер и рассвет,
Когда она задумчиво спросила:
- Наверное, гордишься, что поэт? -
Наивная! Ей было не представить,
Что не себя, ее хотел прославить,
Что мне для счастья
Надо лишь иметь
То, что меня заставило запеть!
И будет вечно веять той зимою,
Как повторяться будет средь зимы
И эта ночь со слякотью и тьмою,
И горький запах слякоти и тьмы...

(Н. Рубцов)

Холод ночи; смерзлис лужи;
Белый снег запорошил.
Но в дыханьи злобной стужи
Чую волю вешних сил.

Завтра, завтра солнце станет;
Побегут в ручях снега,
И весна с улыбкой взглянет
На бессильного врага!

(В. Брюсов)

Можно сто раз повторять слово "однажды"
но однажды оно тебя повторит
Когда ниспадают с двух тел одежды
тело вспыхивает как сухой спирт

Как спириты
вращая блюдце
возвращаются к одной цели
так два тела в одно сольются
оставаясь в собственном теле

(К. Кедров)

В ольховой роще посреди болот
Зимой, едва немного припечет
И зайцы на снегу замельтешат,
Не райский разве чудится уклад?

Снега не просто землю замели,
Но бытие приподняли с земли,
Пусть на ступень, а все же - к небесам,
И гроздья лета пламенеют там.

А яблоне не люб такой нанос:
Зверь-объедала словно бы подрос.
Он лакомится нежною корой:
Там пир его, докуда снег зимой.

Небесных кущ покой царит и в том,
Что птицам быть не хочется вдвоем -
Поодиночке, без былой возни,
Досматривают почки здесь они.

Мгновенно потемнели небеса.
В таком раю день длится два часа.
Свет только-только вспыхнул - и угас.
Достаточно ли этого для нас?

(Р. Фрост, пер. В. Топорова)

Смотри же, чтобы жесткая рука
Седой зимы в саду не побывала,
Пока не соберешь цветов, пока
Весну не сохранишь на дне фиала.

Как человек, что драгоценный вклад
С лихвой обильной получил обратно,
Себя себе вернуть ты будешь рад
С законной прибылью десятикратной.

Ты будешь жить на свете десять раз,
Десятикратно в детях повторенный,
И вправе будешь в свой последний час
Торжествовать над смертью покоренной.

Ты слишком щедро одарен судьбой,
Чтоб совершенство умерло с тобой.

(В. Шекспир, перевод С. Маршака)

Во-первых, он — твоя судьба,
которую не выбирают,
а во-вторых, не так уж плох
таковский вариант судьбы,
а в-третьих, солнышко блестит,
и лес шумит, река играет,
и что там думать: «если бы»,
и что там рассуждать: «кабы».

Был век, как яблочко, румян.
Прогресс крепчал вроде мороза.
Выламываться из времен —
какая суета и проза.
Но выломались из времен,
родимый прах с ног отряхнули.
Такая линия была,
которую упорно гнули.

Они еще кружат вокруг
планеты, вдоль ее обочин,
как спутничек с собачкой Друг,
давно подохшей, между прочим.
Давно веселый пес подох,
что так до колбасы был лаком,
и можно разве только вздох
издать, судьбу его оплакав.

Оплачем же судьбу всех тех,
кто от землицы оторвался,
от горестей и от утех,
и обносился, оборвался,
и обозлился вдалеке,
торя особую дорожку,
где он проходит налегке
и озирается сторожко.
Борис Слуцкий.

У женщин нрав порой лукав
И прихотлив и прочее, -
Но тот, в ком есть отвага, честь,
Их верный раб и прочее.

И прочее,
И прочее,
И все такое прочее.
Одну из тех, кто лучше всех,
Себе в подруги прочу я.

На свете чту я красоту,
Красавиц всех и прочее.
От них отпасть,
Презреть их власть -
Позор, и грех, и прочее.

Но есть одна. Она умна,
Мила, добра и прочее.
И чья вина, что мне она
Куда милей, чем прочие!


(Р. Бернс, перевод С. Маршака)

Ружейный выстрел в роще голой.
Пригоршня птиц над головой.
Еще не речь, уже не голос -
Плотины клекот горловой.

Природа ужаса не знает.
Не ставит жизни смерть в вину.
Лось в мелколесье исчезает,
Распространяя тишину.

Пусть длится, только бы продлилась
Минута зренья наповал,
В запястьях сердце колотилось,
Дубовый желоб ворковал.

Ничем души не опечалим.
Весомей счастья не зови.
Да будет осень обещаньем,
Кануном снега и любви.

Сергей Гандлевский

Есть всегда и стол, и кров
В этом лучшем из миров,
Слишком много топоров
В этом лучшем из миров,
Предостаточно шнуров
В этом лучшем из миров...
Не хватает доноров
и докторов.

(В. Высоцкий)

В вечерний час уединенья,
Уныния и утомленья,
Один, на шатких ступенях,
Ищу напрасно утешенья,
Моей тревоги утоленья
В недвижных, стынущих водах.

Лучей последних отраженья,
Как небывалые виденья,
Лежат на сонных облаках.
От тишины оцепененья
Душа моя полна смятенья...
О, если бы хоть тень движенья,
Хоть звук в тяжелых камышах!

Но знаю, миру нет прощенья,
Печали сердца нет забвенья,
И нет молчанью разрешенья,
И все навек без измененья
И на земле, и в небесах
Зинаида Гиппиус

Не завидуй другу, если друг богаче,
Если он красивей, если он умней.
Пусть его достатки, пусть его удачи
У твоих сандалий не сотрут ремней...

Двигайся бодрее по своей дороге,
Улыбайся шире от его удач:
Может быть, блаженство -- на твоем пороге,
А его, быть может, ждут нужда и плач.

Плачь его слезою! Смейся шумным смехом!
Чувствуй полным сердцем вдоль и поперек!
Не препятствуй другу ликовать успехом:
Это -- преступленье! Это -- сверхпорок!


(И. Северянин)

Убита в блеске красоты!
Да спит легко под вечной сенью,
Да сблизят вешние цветы
Над ней прозрачные листы
И кипарис овеет тенью.

Печаль у синих этих вод
Помедлит с горькой, смутной думой,
Вздохнет - и тихо отойдет...
Безумец! Разве твой приход
Смутит могилы сон угрюмый!

Мы знаем: Смерть не слышит нас,
Не видит наших потрясений.
Но разве это в грустный час
Удержит нас от слез и пеней?
Ты говоришь: забудь! Но сам
Ты бледен, ты готов к слезам.

(Д. Г. Байрон)

Я ждал в саду под ивой, а дальше мы вместе пошли.
Ее белоснежные ножки едва касались земли.
- Любите, - она говорила, - легко, как растет листва.
Но я был глуп и молод и не знал, что она права.

А в поле, где у запруды стояли мы над рекой,
Плеча моего коснулась она белоснежной рукой.
- Живите легко, мой милый, как растет меж камней трава.
Но я был молод, и горько мне вспомнить ее слова.

(Р. Киплинг, перевод С. Маршака)

Я не скорблю, что мой земной удел
Земного мало знал самозабвенья,
Что сон любви давнишней отлетел
Перед враждой единого мгновенья.
Скорблю я не о том, что в блеске дня
Меня счастливей нищий и убогий,
Но что жалеешь ты, мой друг, меня,
Идущего пустынною дорогой.

(Э. А. По, пер. К. Бальмонта)

Лик женщины, но строже, совершенней
Природы изваяло мастерство.
По-женски нежен ты, но чужд измене,
Царь и царица сердца моего.

Твой ясный взор лишен игры лукавой,
Но золотит сияньем все вокруг.
Он мужествен и властью величавой
Друзей пленяет и разит подруг.

Тебя природа женщиною милой
Задумала, но, страстью пленена,
Ненужной мне приметой наделила,
А женщин осчастливила она.

Пусть будет так. Но вот мое условье:
Люби меня, а их дари любовью.

(В. Шекспир, перевод С. Маршака)

Один день кошки

Проснулась,
Попила молочка,
Промяукала: "Вку-усно!"-
И снова заснула.

(Есиюки Риэ)

Здесь меня таинственным щитом
Святое провиденье осенило
Поэзия, как Ангел-утешитель,
Спасла меня, и я воскрес душой.

Добавлено:
В следующие году будем празновать в "Татьянин день" 220 лет от рождения Арины Радионвны(Яковлевой)

Если в стеклах каюты
Зеленая тьма,
И брызги взлетают
До труб,
И встают поминутно
То нос, то корма,
А слуга, разливающий
Суп,
Неожиданно валится
В куб,

Если мальчик с утра
Не одет, не умыт
И мешком на полу
Его нянька лежит,
А у мамы от боли
Трещит голова
И никто не смеется,
Не пьет и не ест,-

Вот тогда вам понятно,
Что значат слова:
Сорок норд,
Пятьдесят вест!

(Р. Киплинг, перевод С. Маршака)

Неужели не я, освещенный тремя фонарями,
Столько лет в темноте по осколкам бежал пустырями,
И сиянье небес о подъемного крана клубилось?
Неужели не я? Что-то здесь навсегда изменилось.

Кто-то новый царит, безымянный, прекрасный, всесильный.
Над отчизной горит, разливается свет темно-синий,
А в глазах у борзых мельтешат фонари - по цветочку,
Кто-то вечно идет возле новых домов в одиночку.

Значит, нету разлук, значит, зря мы просили прощенья
У своих мертвецов. Значит, нет для зимы возвращенья.
Остается одно: по земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать. Обгонять - только это возможно

Поздравляю себя с этой ранней находкой, с тобою,

Поздравляю себя с удивительно горькой судьбою,

С этой вечной рекой, с этим небом в прекрасных осинах,

С описаньем утрат за безмолвной толпой магазинов.

Слава Богу, чужой. Никого я здесь не обвиняю.
Никого не узнать. Я иду, тороплюсь, обгоняю.
Как легко мне теперь, оттого, что ни с кем не расстался.
Слава Богу, что я на земле без отчизны остался.


Не жилец этих мест, не мертвец, а какой-то посредник,

Совершенно один, ты кричишь о себе напоследок:

Никого не узнал, обознался, забыл, обманулся,

Слава Богу, зима. Значит, я никуда не вернулся.

И.Бродский

Я прежде плакал, а теперь пою.
Мое живое кроткое светило
От глаз моих лица не отвратило:
Амур явил мне доброту свою.

Уж я давно рекою слезы лью,
И пусть мой век страданье сократило,-
Ни мост, ни брод, ни весла, ни ветрило,
Ни крылья не спасли бы жизнь мою-

Так глубока пролитых слез струя,
Так широко пространство их разлива,
Что переплыть его не в силах я.

Не лавр, не пальма - мирная олива,
Вот дар, что мне несет любовь моя
И жить велит, нежна и терпелива.

(Ф. Петрарка, перевод З. Морозкиной)

Мне двадцать три, и Время, этот вор,
Неуловимый, дерзкий, быстрокрылый,
Уносит дни моей весны унылой,
Так и не давшей всходов до сих пор.

Но лишь в обман ввожу, быть может, взор
Я внешностью ребячливой и хилой,
Превосходя в душе сокрытой силой
Иного, кто на мысль и дело скор.

И все ж - спешить иль медлить я обязан,
Иду к высокой цели иль ничтожной
И близок от нее или далек

По воле провиденья непреложной -
Благословен мой путь: он предуказан
Тем, кем мне задан мой земной урок.

(Д. Мильтон, перевод Ю. Корнеева)

Была мечта увидеть горы,
Взойти по ним на небеса,
Туда, где ветер синеперый
Рвет облака на паруса.
Мечта сбылась - я там, где светел
Снегов не тающий узор,
Но я бы мог прожить на свете,
Прожить без этих вечных гор.

Была мечта увидеть море,
Где солнце зной дарует нам,
Где золотая на просторе
Скользит русалка по волнам.

Мечта сбылась - я там, где ветер
Уносит вдаль рыбацкий челн,
Но я бы мог прожить на свете,
Прожить без этих шумных волн.

Была мечта увидеть радость,
Твое лицо, твои глаза,
В которых солнце отражалось,
И отражались небеса.

Мечта сбылась - рассветной ранью
Твои глаза нашли меня.
Мне не привыкнуть к их сиянию
Мне не прожить без их огня.

Была мечта увидеть горы...
Была мечта увидеть море...
Была мечта...

В.Смирнов

Те самые часы, чьей силой властной
Краса весны так дивно расцвела, -
Как злой тиран, разрушат вид прекрасный
И уничтожат все свои дела.
Не хочет время ждать! Отрада лета,
Глядишь, сменилась скучною зимой,
Замерзла жизнь, нет ни листа, ни цвета,
И спит краса под снежной пеленой.
Да, если б сок цветов мы в плен не брали,
Чтоб сохранить следы весны в стекле, -
С красой бы все дела ее пропали,
Была б она забыта на земле;
Сок извлечен, - и есть предел утрате:
Хоть нет цветов, - есть жизнь в их аромате.

(У. Шекспир)

О нет, любимая, - будь нежной, нежной, нежной!
Порыв горячечный смири и успокой.
Ведь и на ложе ласк любовница порой
Должна быть как сестра - отрадно-безмятежной.

Стань томной; с ласкою дремотной и небрежной,
Размерь дыхание, взор сделай мирным твой.
Объятий бешеных дороже в час такой
Твой долгий поцелуй, хоть лжет он неизбежно.

Но в сердце золотом, ты шепчешь, у тебя
Страсть бродит рыжая, в призывный рог трубя;
Пусть, шлюха, подудит в томлении незрячем.

Твой лоб на мой склони, ладонь в ладонь вложи
И клятвы расточай (а завтра не сдержи),
Девчонка шалая, - и до зари проплачем!

(П. Верлен)

Как мучительно думать о счастьи былом,
Невозвратном, но ярком когда-то,
Что туманная вечность холодным крылом
Унесла, унесла без возврата.

Это счастье сулил мне изнеженный Лель,
Это счастье сулило мне лето.
О обманчивый голос! Певучая трель!
Ты поешь и не просишь ответа!

Я любил и люблю, не устану любить,
Я попрежнему стану молиться,
Ты, прекрасная, можешь поэта забыть
И своей красотой веселиться!

А когда твои песни польются вдали
Беспокойной, обманчивой клятвой,
Вспомню я, как кричали тогда журавли
Над осенней темнеющей жатвой.

(А. Блок, 23 сентября 1898 г.)

О, берегитесь, убегайте
От жизни легкой пустоты.
И прах земной не принимайте
За апельсинные цветы.

Под серым небом Таормины
Среди глубин некрасоты
На миг припомнились единый
Мне апельсинные цветы.

Поверьте, встречи нет случайной,-
Как мало их средь суеты!
И наша встреча дышит тайной,
Как апельсинные цветы.

Вы счастья ищете напрасно,
О, вы боитесь высоты!
А счастье может быть прекрасно,
Как апельсинные цветы.

Любите смелость нежеланья,
Любите радости молчанья,
Неисполнимые мечты,
Любите тайну нашей встречи,
И все несказанные речи,
И апельсинные цветы.
Зинаида Гиппиус

СЧACTЬЕ

Если б саблю я взял, если б ринулся с ней,
Красный фронт защищая, сметать богачей,
Если б место нашлось мне в шеренге друзей,
Если б саблей лихой я рубил палачей,
Если б враг отступил перед силой моей,
Если б шел я вперед все смелей и смелей,
Если б грудь обожгло мне горячим свинцом,
Если пуля засела бы в сердце моем,
Если б смерть, не давая подняться с земли,
Придавила меня кулаком, --
Я бы счастьем считал эту гибель в бою,
Славу смерти геройской я в песне пою.
Друг-рабочий, винтовку возьми -- и в поход!
Жизнь отдай, если надо, за волю свою.

Октябрь 1919 г.

(Муса Джалиль)