Автор: Mad_Max
Дата сообщения: 20.12.2002 09:49
_Радость моя_
Радость моя, вот и все.
Боль умерла на рассвете.
В нежных перстах облаков
Розовым шелком струится
Еще не родившийся день.
Вздох мой, как стало легко!
Воздух вливается в окна,
Время. Мы вышли из дома,
Мы стоим над обрывом,
Встречая рассвет.
Радость моя, вот и все,
Боли отныне не будет.
Золотом плавятся горы
И вспыхнули реки -
Осанна! -
И солнце взошло!
Свет пронизал нас насквозь!
Мы прозрачны для света!
Мальчик, ты понял, что стало с тобой
В это утро? Ты понял...
Что ж, скоро ветер окрепнет и мы
Навсегда оттолкнемся от тверди!
Мы ворвемся на гребне волны
В ледяное сияние смерти!..
Радость моя, мы летим!
Выше, и выше, и выше!
Города проплывают под нами,
И птицы с ликующим криком
Взмывают под самое небо,
Прощаясь с тобой...
Все для тебя в этот день!
Горы, и реки, и травы!
Это утро - последний подарок Земли,
Так прими его в Вечность с собой!
Плачь! Мы уходим отсюда, так плачь!
Небеса в ледяной круговерти!
Только ветер, сияние!
Плачь!
Ничего нет прекраснее смерти!
Плачь! Слышишь - Небо зовет нас, так
плачь!
С гулом рушатся времени своды,
От свободы неистовой плачь,
Беспредельной и страшной свободы!
Плачь! Мы уходим навеки, так плачь,
Сквозь миры, что распались как клети
Эти реки сияния! Плачь!
Ничего нет прекраснее смерти!
(с) Сергей Калугин
Добавлено
Убить свою мать (Чжоан Чжоу)
Горный Китай, монастырь Чжоан Чжоу.
Год от Рождества Христова 853-й.
Некто спросил Линь Цзы: "Что такое мать?"
"Алчность и страсть есть мать, - ответил мастер, -
Когда сосредоточенным сознанием
мы вступаем в чувственный мир,
мир страстей и вожделений,
и пытаемся найти все эти страсти,
но видим лишь стоящую за ними пустоту,
когда нигде нет привязанностей,
это называется
убить свою мать!.."
Я сомневался, признаю,
Что это сбудется с ним,
Что он прорвется сквозь колодец
И выйдет живым,
Но оказалось, что он тверже в поступках,
Чем иные в словах.
Короче, утро было ясным,
Не хотелось вставать,
Но эта сволочь подняла меня
В шесть тридцать пять,
И я спросонья понял только одно -
Меня не мучает страх.
Когда я выскочил из ванной
С полотенцем в руках,
Он ставил чайник, мыл посуду,
Грохоча второпях,
И что-то брезжило, крутилось, нарастало,
Начинало сиять.
Я вдруг поймал его глаза -
В них искры бились ключом,
И я стал больше, чем я был
И чем я буду еще,
Я успокоился и сел,
Мне стало ясно -
Он убил свою мать!..
И я смотрел ему в глаза -
В них искры бились ключом,
И я был больше, чем я был
И чем я буду еще,
И я сказал себе опять:
"Невероятно!
Он убил свою мать!.."
И время встало навсегда,
Поскольку время стоит,
А он сказал, что в понедельник
Шеф собрался на Крит,
Короче, надо до отъезда
Заскочить к нему,
Работу забрать.
И он заваривал чай,
Он резал плавленый сыр,
А я уже почти что вспомнил,
Кто творил этот мир,
Я рассмеялся и сказал:
"Ну как ты мог,
Она ведь все-таки мать!"
И он терзал на подоконнике,
Плавленый сыр,
А я уже почти припомнил,
Кто творил этот мир,
И я сказал ему:
"Убивец, как ты мог?
Она же все-таки мать!"
И он сидел и улыбался,
И я был вместе с ним,
И он сказал: "Но ты ведь тоже
Стал собою самим!"
А я сказал: "Найти нетрудно,
Но в десятки раз
Сложней не терять.
И будь любезен, прекрати
Свой жизнерадостный бред!
Ты видишь свет во мне, но это
Есть твой собственный свет.
Твоя ответственность отныне безмерна -
Ты убил свою мать!
Изволь немедля прекратить
Свой жизнерадостный бред!
Ты видишь свет во мне, но это
Есть твой собственный свет.
Твоя ответственность безмерна -
Ты свободен,
Ты убил свою мать!"
На дальней стройке заворочался
Проснувшийся кран.
Стакан в руке моей являл собою
Только стакан,
И в первый раз за восемь лет я отдыхал,
Во мне цвела Благодать.
И мы обнялись и пошли бродить
Под небом седым,
И это Небо было нами,
И мы были одним.
Всегда приятно быть подольше рядом с тем,
Кто убил свою мать.
(с) Сергей Калугин