maljuk Цитата: Больше ни каких преступлений за Калашниковым не числится, кроме того, что он был прекрасным руководителем и уважал Советский народ и свою страну?
http://old.lgz.ru/rubrics/obshestvo.htm
Цитата: Серия очерков о затеянной в Волгограде борьбе с «помидорниками»-частниками, чьи теплицы по решению обкома крушили тракторами местные начальники, закончилась уникальным для последних лет советской власти эпизодом: в январе 90-го волгоградцы с плакатами, цитирующими строчки из очерка И. Гамаюнова «Претендент», вышли на митинги, после которых 1-го секретаря Волгоградского обкома КПСС Калашникова отправили в отставку.
Картинки неуходящего прошлого [more=подробности]Приехал из Волгограда в Дубовку инкогнито – на рейсовом автобусе. С читательским письмом. Нигде никому не представляясь. Иду наугад по пустынной пыльной улице. И вижу: словно ветром несёт щуплую фигурку семенящей бабки. Здороваюсь. Идём рядом. Узнаю: зовут Анной Васильевной. Ей восемьдесят девять. У неё и дочь пенсионерка уже, вон в том доме, на Краснознамённой, они вместе живут. В магазин Анна Васильевна торопится, за хлебом.
Поворачиваю разговор к интересующей меня теме (обозначенной в письме) – как у них дела с помидорами. И тут Анна Васильевна будто спотыкается. Пятясь, норовит ускользнуть. Я за ней.
– Нет, сынок, нет, – бормочет, – мы свою теплицу не топим, вот те крест!
Объясняю: не из горисполкома я – из Москвы. Ещё больше пугается. Забыв про магазин, бочком-бочком юркает в калитку. Что делать?
Сажусь на лавку у её ворот. Через минуту вижу: выглядывает из-за забора женщина. Нерешительно выходит. Показываю удостоверение. Придирчиво рассмотрев его, приглашает в дом. Это дочь Анны Васильевны – Лидия Васильевна Моисеева. Сорок лет в колхозе отработала. Депутатом райсовета три раза выбирали. Медалью наградили «За трудовую доблесть». Сейчас взрослым детям (то есть внукам Анны Васильевны) помогает на ноги встать. С видом человека, решившего рискнуть, спрашивает:
– Разве ж я не заслужила – в огороде помидоры сажать?
Не понимаю... Помидоры – под запретом? Да ещё на своём приусадебном участке? Почему? Иду дальше – на улицу Великородного. У ворот на лавке – трое пожилых. Знакомлюсь. Один из них, годами высушенный, поднимается, ведёт к себе. Зовут его Иваном Яковлевичем. Ему восемьдесят два. Фронтовик. Показывает во дворе торчащие столбики – всё, что осталось от теплицы.
– Пришла комиссия, – рассказывает, – пломбу на колонку навесила, и я – без воды. Прошу пломбу снять, а они – мне: сначала, отец, сломай теплицу. Я им: ну что ж, раз такое указание вышло, сейчас сломаю. Они глаза отводят – только, мол, ломай не при нас. Пожалел их совесть, сломал, когда ушли.
– Да зачем ломали? – удивляюсь.
– Говорят, плохо это, – Иван Яковлевич изумлённо кхэкает. – Негативное, говорят, явление.
Хожу по домам. Удивляюсь. Рассказывают: видели, как шла по улице оштрафованная на пятьдесят рублей учительница-пенсионерка и плакала. Захожу к ней в дом. Её муж, электромеханик Николай Семёнович Кравченко, говорит:
– Пришли, увидели в теплице печку, составили акт. Нельзя топить, оказывается, такая инструкция. А как же ранние помидоры без тепла растить?..
У них трое взрослых детей, две дочери со своими семьями снимают квартиры, денег не хватает.
И ещё одна совсем уж невероятная история: инвалида, живущего на нищенскую пенсию, Бориса Тимофеевича Шарашкина, тоже оштрафовали. Стучусь. Не открывает. Соседка подсказала: у него ноги парализованы, а жена отлучилась. Вот здесь, через забор, поговорите.
Смотрю поверх забора. Вижу: сидит на земле человек, прислонив костыль к столбику бывшей теплицы, и тычет помидорную рассаду в землю. Увидев меня, попытался встать, держась за столбик, руки напряглись, дрожат, на лице – улыбка виноватая:
– Без жены трудно.
Не смог он встать, а я, не выдержав этой сцены, порывался было к нему через забор перелезть, да очень высок. Так и говорили: он – там, а я – здесь...
Видел я многодетных матерей, говоривших поначалу спокойно, потом переходивших на крик:
– Нам же детей кормить надо!
Видел молодого отца – невысокого человека с усталым лицом, готовившего во дворе раствор (он делал у дома пристройку); детей у него двое, теснится уже несколько лет с ними да с женой в одной комнатушке; на предприятиях райцентра сто лет квартиры не дождёшься, купить дом ему не под силу; вот он и выходит из положения – растит помидоры, продаёт, на выручку покупает кирпич, цемент и сам строит... В местной же газете его и других таких же помидорников назвали стяжателями. За что?..
География этого абсурда не ограничивалась городской чертой: «негативные явления» искореняли во всём Дубовском районе. Причём – буквально. То есть заставляли с корнем вырывать помидорные кусты с недозревшими плодами, разрешая оставить не более двухсот. Не искоренишь – перекроют воду.
А развернув «Волгоградскую правду», я увидел в корреспонденции Сергея Имерекова «Криминальная скважина» такие сердитые строки:
«Приморск, что в Быковском районе, охвачен вирусом «помидорной лихорадки». В Быковском районе выявлено
558 теплиц, размеры которых превышали нормы. В Приморске обесточено 186 глубинных скважин, 82 насосно-силовые установки, сосущие воду из водохранилища...»
Автор звал всех на бескомпромиссную борьбу с помидорными стяжателями, но в конце статьи, потрясённый результатом, сообщал:
«...После остановки «частных скважин» в Приморске практически не стало питьевой воды, не говоря уж о технической для полива...»
В Волгограде иду в облпрокуратуру. Там на этот вандализм уже отреагировали: опротестовали решения местных властей. И вот у меня в руках документ: «Представление об устранении нарушений законов о праве личной собственности граждан». В верхнем правом углу документа – фамилия человека, которому он направлен: товарищу А.Н. Орлову, председателю Волгоградского облисполкома.
Отправляюсь к нему. Просторный кабинет. Невозмутимо спокойное упитанное лицо. Изучающий взгляд: стоит ли опасаться? Решает: не стоит.
Вот несколько его небрежных изречений:
– В прошлом были перекосы, индивидуальный сектор увлекался помидорами... Заходишь в теплицу, там самое современное оборудование, чего нет в совхозно-колхозных тепличных хозяйствах...
– Мы вели разъяснительную работу...
– Да, есть шероховатости, но линию свою не изменим...
И слово нашёл номенклатурно-деликатное: шероховатости. Погромы теплиц, незаконные штрафы, искусственная засуха в Быковском районе – всё это шероховатости! Хотя по сути – судороги крепостного права.
Очень хотелось поговорить об этом с первым секретарём обкома КПСС товарищем Калашниковым, главным инициатором (как выяснилось) гонений на помидорников. Не принял.
– Вы же получили исчерпывающий ответ в нашем облисполкоме, – суховато ответили мне по телефону из его приёмной.
Мой волгоградский очерк в «Литгазете» (её тираж к этому году достиг фантастической цифры – почти семь миллионов!) прошёл под заголовком «Криминальный помидор». Читательских откликов – тьма! В других центральных газетах появились статьи о том же.
Оказалось: громят теплицы почти везде. Причём – на фоне разговоров о перестройке всей системы управления экономикой. Так партийно-хозяйственная номенклатура пытается вернуть бунтующую рабсилу из выгодного индивидуального в нерентабельное общественное производство. В Москве же во всех инстанциях открещиваются от «борьбы со стяжателями», объясняя её «инициативой на местах». Хотя известно: без ведома Москвы ни один хозяин области не отважится на такое. [/more]
Добавлено: Ты насчет Калашникова особо не переживай. Очень похоже, что его в первую очередь свои же и сожрали:
Цитата: Своего рода модельным случаем возникновения "борьбы по правилам" в процессе перехода может служить Волгоградская область (см. Гельман, Рыженков и Бри, 2000,гл. 5). Этот регион характеризовался относительным балансом "центра" и "периферии"в позднесоветский период. Индустриальный директорат и городские управленцы обладали определенной автономией по отношению к региональным властям, тесносвязанных с аграрным местничеством. Этот баланс сил был изменен в начале периодаперестройки первым секретарем обкома Владимиром Калашниковым, который провелряд "чисток" в региональной элите и предложил широкую программу мелиорации в регионе (см. Moses, 1994). Фактически, эти шаги подорвали локальные связи аграриеви столкнулись с оппозицией городских управленцев. Одновременное возникновение демократического движения в регионе (см. Fish, 1995) было поддержано городским комитетом КПСС при нейтралитете промышленников и аграриев. Политически изолированные, Калашников и весь состав обкома КПСС вынуждены были уйти в отставку в начале 1990 года после серии массовых акций протеста. Однако, горком не получил выгод от крушения областных конкурентов, в то время как мобилизация со стороны демократического движения вскоре сошла на нет.
Это сейчас в вузах так учат на политиков
Европейский университет в Санкт-Петербурге
Тебе к наркологу надо или психиатру. А я доказывать тебе ни чего не буду. Лечись... Или приведи доказательства. 
