Круговая оборона
Великая Отечественная всегда была и остается сейчас для власти одновременно предметом и инструментом масштабных политических спекуляций.
В 1941-1945 годах Сталин из инстинкта самосохранения назвал уничтожавшийся им народ "братьями и сестрами". Вынужденное единство граждан и государства спасло не только от захватчиков, но и сам режим. Война, по выражению Юрия Буртина, оказалась особой эпохой народной жизни, порой своеобразной свободы, неожиданно уравнявшей и сблизившей "народ и государство перед лицом общей смертельной угрозы".
Едва оказавшись у власти, Брежнев поставил в центр любых пропагандистских усилий мифологию великой войны, обеспечив тем самым на долгие годы легитимацию собственному правлению (инерции хватило ровно на 20 лет, вплоть до эры Горбачева - с 1965-го по 1985-й).
Опыт Ильича учтен и сегодняшней российской властью, которая основные принципы политики взяла напрокат из антикварного магазина, торгующего предметами 1970-х годов: с 2005 года нефтедолларовая экономика, напрямую позаимствованная у госплановских предшественников и начавшая давать обидные сбои, будет дополнена возрожденной мифологией Победы. Причем, судя по репетициям типа неожиданного празднования 63-летия парада на Красной площади 7 ноября 1941 года или переписывания истории методом замены на камне в Александровском саду слова "Волгоград" на слово "Сталинград", нас ждет не просто торжество пошлости, но и процесс, которого заметным образом чурался Брежнев, - полномасштабная ресталинизация.
Путинская консолидация, которой еще весной прошлого года, во время инаугурации, так гордилась власть, именно в 2004-м дала трещину. Отсутствие движения в экономике, провалы во внешней политике с параллельным возвращением языка вражды - риторики холодной войны, возрождение уже было закопанных советских комплексов, в которых причудливо смешиваются ощущение собственной неполноценности (бессилия) и высокомерие по отношению к Западу, шпиономания, демонтаж уже даже формальных конституционных институтов демократии, тотальная коррупция, открытое огосударствление бизнеса, первые протестные выступления, значимые только потому, что их участники были подвергнуты неадекватно жестким репрессиям, - это картинка 2004 года.
Никакого идеологического единства ни в обществе, ни в самой власти, которая становится все более неоднородной и выдвигает из своих рядов "диссидентов" в ранге федеральных министров, более не существует.
И чтобы получить передышку, чтобы морально компенсировать неудачи, нужна отмазка. Такой отмазкой-2005, позволяющей сделать паузу в поисках риторических приемов, оправдывающих провалы, по крайней мере до майских торжеств будет пышное non-stop празднование 60-летия Победы и милитаризация риторики (в лучшем случае) и (или) политики (в худшем случае).
В своем новогоднем обращении к народу Путин, что естественно для президента, упомянул 60-летие, однако при этом сообщил согражданам, млеющим в ожидании первой рюмки, что у них, оказывается, укрепился "оборонный потенциал", поставленный главой государства в один ряд с экономическим. Что, надо сказать, лишь усугубило сходство с 70-ми годами. (Хотя никакого другого "оборонного потенциала", кроме новогодней пиротехники с элементами наземного базирования, у застывших у телевизоров трудящихся не наблюдалось.)
Укрепление оборонного потенциала естественным образом предполагает наличие вероятных или совсем уж невероятных противников. Хуже, если на практике это будет означать окончательный переход отношений с Западом в фазу полноценной холодной войны и отказ от реформы системы комплектования вооруженных сил вкупе с отменой отсрочек. Во всяком случае о реформе армии более или менее определенно как о плане на 2005 год говорилось на сайте правительства в материалах отнюдь не Министерства обороны, а "диссидентствующего" МЭРТа.
Идеология может потребовать жертв, и спекуляции по поводу славной даты похоронят под циклопическими праздничными декорациями армейскую реформу.
Возражать осмелятся только самые отчаянные, потому как выступать против святого праздника вроде бы совсем уж нехорошо:
Так что если бы 60-летия не было, его стоило бы придумать. В 1965 году, когда Леонид Ильич высоко поднял знамя мифологии "ВОВы" в ее дистиллированной версии - без чрезмерного сталинизма, но и без правды войны, никакого пиара еще не существовало. Однако пышные торжества, объявление 9 мая нерабочим днем, массовое присвоение городам званий героев - все это было и естественным и абсолютно гениальным ходом "днепропетровской" группировки, укрепившей тем самым свою власть и превратившей ее если не в сакральную, то в известном смысле неприкосновенную. Правда, в отличие от нынешнего времени, анестезирующее действие военной мифологии было гораздо более мощным, потому что как раз к середине 60-х фронтовое поколение - условно говоря, генерация сорокалетних - занимала командные высоты в управлении. И до самой пенсии, а то и далее они мифологию войны не собирались выпускать из рук. Сейчас приходится выстраивать более сложную мифологему, сдобренную материальной социальной помощью немногочисленным ветеранам и нематериальным высокопарным вербальным поклонением боевому прошлому. Правды войны, естественно, не прибавится, а вот неправда, то есть возвеличивание заслуг генералиссимуса, провалившего 41-й год и трусливо только 3 июля обратившегося слабым голосом за помощью к народу ("К вам обращаюсь я, друзья мои!"), будет тиражироваться в массовом порядке. Что, впрочем, вполне соответствует уже нынешним пафосным риторическим рядам, преобладающим в выступлениях коллег из Кремля и со Старой площади.
Власть занимает круговую оборону, загадочным образом вместе с армией, характерной для аграрных обществ, крепя оборонный же потенциал и прикрываясь 60-летием Победы, как волшебным щитом.
Универсальная отмазка-2005, новая модель политического духоподъемника начинает действовать.
Проблема только в том, что после 9 мая придется искать новый идеологический галлюциноген взамен использованного.
Андрей Колесников, Газета.Ru
Независимый журналист, колумнист "Российской газеты" и журнала "Профиль"
ПУТИН forever !
Великая Отечественная всегда была и остается сейчас для власти одновременно предметом и инструментом масштабных политических спекуляций.
В 1941-1945 годах Сталин из инстинкта самосохранения назвал уничтожавшийся им народ "братьями и сестрами". Вынужденное единство граждан и государства спасло не только от захватчиков, но и сам режим. Война, по выражению Юрия Буртина, оказалась особой эпохой народной жизни, порой своеобразной свободы, неожиданно уравнявшей и сблизившей "народ и государство перед лицом общей смертельной угрозы".
Едва оказавшись у власти, Брежнев поставил в центр любых пропагандистских усилий мифологию великой войны, обеспечив тем самым на долгие годы легитимацию собственному правлению (инерции хватило ровно на 20 лет, вплоть до эры Горбачева - с 1965-го по 1985-й).
Опыт Ильича учтен и сегодняшней российской властью, которая основные принципы политики взяла напрокат из антикварного магазина, торгующего предметами 1970-х годов: с 2005 года нефтедолларовая экономика, напрямую позаимствованная у госплановских предшественников и начавшая давать обидные сбои, будет дополнена возрожденной мифологией Победы. Причем, судя по репетициям типа неожиданного празднования 63-летия парада на Красной площади 7 ноября 1941 года или переписывания истории методом замены на камне в Александровском саду слова "Волгоград" на слово "Сталинград", нас ждет не просто торжество пошлости, но и процесс, которого заметным образом чурался Брежнев, - полномасштабная ресталинизация.
Путинская консолидация, которой еще весной прошлого года, во время инаугурации, так гордилась власть, именно в 2004-м дала трещину. Отсутствие движения в экономике, провалы во внешней политике с параллельным возвращением языка вражды - риторики холодной войны, возрождение уже было закопанных советских комплексов, в которых причудливо смешиваются ощущение собственной неполноценности (бессилия) и высокомерие по отношению к Западу, шпиономания, демонтаж уже даже формальных конституционных институтов демократии, тотальная коррупция, открытое огосударствление бизнеса, первые протестные выступления, значимые только потому, что их участники были подвергнуты неадекватно жестким репрессиям, - это картинка 2004 года.
Никакого идеологического единства ни в обществе, ни в самой власти, которая становится все более неоднородной и выдвигает из своих рядов "диссидентов" в ранге федеральных министров, более не существует.
И чтобы получить передышку, чтобы морально компенсировать неудачи, нужна отмазка. Такой отмазкой-2005, позволяющей сделать паузу в поисках риторических приемов, оправдывающих провалы, по крайней мере до майских торжеств будет пышное non-stop празднование 60-летия Победы и милитаризация риторики (в лучшем случае) и (или) политики (в худшем случае).
В своем новогоднем обращении к народу Путин, что естественно для президента, упомянул 60-летие, однако при этом сообщил согражданам, млеющим в ожидании первой рюмки, что у них, оказывается, укрепился "оборонный потенциал", поставленный главой государства в один ряд с экономическим. Что, надо сказать, лишь усугубило сходство с 70-ми годами. (Хотя никакого другого "оборонного потенциала", кроме новогодней пиротехники с элементами наземного базирования, у застывших у телевизоров трудящихся не наблюдалось.)
Укрепление оборонного потенциала естественным образом предполагает наличие вероятных или совсем уж невероятных противников. Хуже, если на практике это будет означать окончательный переход отношений с Западом в фазу полноценной холодной войны и отказ от реформы системы комплектования вооруженных сил вкупе с отменой отсрочек. Во всяком случае о реформе армии более или менее определенно как о плане на 2005 год говорилось на сайте правительства в материалах отнюдь не Министерства обороны, а "диссидентствующего" МЭРТа.
Идеология может потребовать жертв, и спекуляции по поводу славной даты похоронят под циклопическими праздничными декорациями армейскую реформу.
Возражать осмелятся только самые отчаянные, потому как выступать против святого праздника вроде бы совсем уж нехорошо:
Так что если бы 60-летия не было, его стоило бы придумать. В 1965 году, когда Леонид Ильич высоко поднял знамя мифологии "ВОВы" в ее дистиллированной версии - без чрезмерного сталинизма, но и без правды войны, никакого пиара еще не существовало. Однако пышные торжества, объявление 9 мая нерабочим днем, массовое присвоение городам званий героев - все это было и естественным и абсолютно гениальным ходом "днепропетровской" группировки, укрепившей тем самым свою власть и превратившей ее если не в сакральную, то в известном смысле неприкосновенную. Правда, в отличие от нынешнего времени, анестезирующее действие военной мифологии было гораздо более мощным, потому что как раз к середине 60-х фронтовое поколение - условно говоря, генерация сорокалетних - занимала командные высоты в управлении. И до самой пенсии, а то и далее они мифологию войны не собирались выпускать из рук. Сейчас приходится выстраивать более сложную мифологему, сдобренную материальной социальной помощью немногочисленным ветеранам и нематериальным высокопарным вербальным поклонением боевому прошлому. Правды войны, естественно, не прибавится, а вот неправда, то есть возвеличивание заслуг генералиссимуса, провалившего 41-й год и трусливо только 3 июля обратившегося слабым голосом за помощью к народу ("К вам обращаюсь я, друзья мои!"), будет тиражироваться в массовом порядке. Что, впрочем, вполне соответствует уже нынешним пафосным риторическим рядам, преобладающим в выступлениях коллег из Кремля и со Старой площади.
Власть занимает круговую оборону, загадочным образом вместе с армией, характерной для аграрных обществ, крепя оборонный же потенциал и прикрываясь 60-летием Победы, как волшебным щитом.
Универсальная отмазка-2005, новая модель политического духоподъемника начинает действовать.
Проблема только в том, что после 9 мая придется искать новый идеологический галлюциноген взамен использованного.
Андрей Колесников, Газета.Ru
Независимый журналист, колумнист "Российской газеты" и журнала "Профиль"
ПУТИН forever !
А ты жил при коммунизме, чтобы оценить что это хорошо? 
. Буду штампами отвечать