» Красивые, короткие стихи II

...Тихо капает вода:
Кап-кап.
Намокают провода:
Кап-кап.
За окном моим беда,
Завывают провода.
За окном моим беда,
Кап-кап.

Капли бьются о стекло:
Кап-кап.
Всё стекло заволокло:
Кап-кап.
Тихо, тихо утекло
Счастья моего тепло,
Тихо, тихо утекло
Кап-кап.

День проходит без следа.
Кап-кап.
Ночь проходит - не беда.
Кап-кап.
Между пальцами года
Просочились - вот беда.
Между пальцами года -
Кап-кап.

(М. Анчаров)

О,небо,ты бездонно!О,небо,ты безгранно!
Так что же ты нас, малых,терзаешь невозбранно?
Истрачен я,измучен,напастями навьючен.
Доколе же ты будешь мне сыпать соль на раны?
О.Хайям

Как ясен август, нежный и спокойный,
Сознавший мимолетность красоты.
Позолотив древесные листы,
Он чувства заключил в порядок стройный.

В нем кажется ошибкой полдень знойный,-
С ним больше сродны грустные мечты,
Прохлада, прелесть тихой простоты
И отдыха от жизни беспокойной.

В последний раз, пред острием серпа,
Красуются колосья наливные,
Взамен цветов везде плоды земные.

Отраден вид тяжелого снопа,
А в небе журавлей летит толпа
И криком шлет "прости" в места родные.

(Константин Бальмонт)

Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.

Иосиф Бродский

Всегда так было и так будет -
Блаженны битые сердца, -
Когда мы любим - нас не любят,
И в супротив того столбца.
(Гёте)

Вдруг взрослее за день стали дети,
И к утру поседели виски -
Но сыны Иристона сумели,
Защитить свою горстку земли.

Пред врагом на колени не пали,
Показали цхинвальцы клыки.
Эти юноши словно из стали -
Бой неравный с пришельцем вели.

За свободу они воевали,
Для родных своих мир берегли,
До кровинки себя отдавали
И без страха под пулями шли.

Смелым юношам, детям Цхинвала
Посвящаются эти стихи.
И всем тем, кого небо забрало,
Чтобы были свободными мы...

Отсюда...

Человечки

Человечки такие странные -
С утра принимают ванную,
Бреются или красятся
И по дорожке колбасятся,
Слова вспоминая бранные,
Мечтая зачем-то накваситься.

Человечки - они как овечки:
За спасение ставят свечки,
А на ближнего смотрят волком,
Так что свечки почти без толку -
Горят, ни на что не смотря,
И плавятся втихомолку.

Человечки такие разные -
Яблочные и колбасные,
Чистенькие и измазанные,
Хорошенькие и так себе,
Увечные и человечные -
Думают, что они вечные,

А на поверку - подложат фанерку
И быстро под горку на попе,
А смерть - внизу на гоп-стопе.

(Ольга Арефьева)

Странная это тяга -
Ручкой марать бумагу.

(О. Арефьева)

Как жаль, что все это ошибка -
Благословенен ее час.
Ведь нам осталось лишь с улыбкой,
Закрыть историю о нас.

Сергей Калугин. Венок Сонетов.

Сонет 1

Мой голос тих. Я отыскал слова
В пустых зрачках полночного покоя.
Божественно пуста моя глава,
И вне меня безмолвие пустое.

Cкажи, я прав, ведь эта пустота
И есть начало верного служенья,
И будет свет, и будет наполненье,
И вспыхнет Роза на груди Креста?

...Но нет ответа. Тянется покой,
И кажется - следит за мной Другой,
Внимательно и строго ожиданье,

И я уже на грани естества,
И с губ моих срываются слова,
Равновеликие холодному молчанью...

Влюблённые - всегда студенты,
Всегда без возраста, всегда
Бездомные, их пристань - где-то,
Их лампа - дальняя звезда.

Всё в будущем у них, всё - поиск,
Всё - становление, всё - рост.
И дальний пассажирский поезд
Везёт их не домой - до звёзд.

(Л. Озеров)

Feather

Равновеликие холодному молчанью
Струились реки посреди равнин.
Я плыл по рекам, но не дал названья
Ни берегу, ни камню средь стремнин.

Я проходил, я рекам был свидетель,
Я знал совет - не выносить суда,
И я не осквернил вопросом рта
И ничего сужденьем не отметил.

Лишь дельты вид мне отомкнул уста,
Я закричал, и гулко пустота,
Слова мои разбив об острова,

Откликнулась бездонным тяжким эхом...
Я слышал крик и понимал со смехом -
Слова мертвы. Моя душа мертва.

(Сергей Калугин)

Слова мертвы. Моя душа мертва.
Я сон, я брег арктического моря.
И тело, смертно жаждущее рва,
Скрутило в узел судорогой горя.

Но там, на дне, у ключевых глубин,
Я ощущаю слабое биенье,
Сквозь сон мне тускло грезится рожденье
Иных, пока неведомых вершин.

Я жду сквозь боль, так исступленно жду,
Когда рассвет предел положит льду,
Когда мой дух вернется из скитанья...

До тканей сердца мглою поражен -
Я полон исполнением времен,
Я не ищу пред Небом оправданья.

(Сергей Калугин)

Я не ищу пред Небом оправданья,
Я начинаю призрачный разбег,
В священной эпилепсии камланья
Нетопырем кружусь над гладью рек.

Я проницаю горы и лощины,
Я различаю сущности стихий,
Схлестнувшиеся в танце теургий
И каждый миг являющие Сына...

Се, время правды. Суть обнажена,
И льется в полночь полная Луна,
И плоть моя не властна надо мной,

И пламя звезд, сквозь призму вечных вод
Пронзает ночь и дарит мне полет
Над опьяненной ливнями Землей...

(Сергей Калугин)

С всей убогостью ответов,
Со всеми мыслями о ней,
В один из этих скучных дней,
Вопрос возник гнетущий этот...

(А. Потоцкий)

Над опьяненной ливнями землей
Царят седые призраки тумана,
И вечер тих настолько, что порой
Я слышу плач далекой флейты Пана.

Бреду рекой, по горло в тростниках,
Сам плачу от покоя и бессилья,
А лунный свет лежит епитрахилью
В крестах поденок на моих плечах.

И ветви ив касаются волны,
И каждое мгновенье тишины
Стремительно, как тень бегущей лани.

И, преломлен речною глубиной,
По темным водам шествует за мной
Агат Луны - томительно туманен...

(Сергей Калугин)

Агат Луны, томительно-туманен
Скользит по перьям черного орла,
Что распростер, от грани и до грани
Над миром исполинские крыла.

И отражает аспидная влага
Ночных озер, плывущих подомной,
Свет облаков, пронизанных Луной,
И Млечный Путь в кристаллах Зодиака.

За мглою гор, за лезвием хребта
Легла реки хрустальная черта,
Чуть видимы огни в далеком стане.

И луч звезды, подобный нити льда,
Влачит меня неведомо куда
На тонком и мерцающем аркане...

(Сергей Калугин)

Кто ты? Кто я? Кто мы с тобою?
Враги иль братья, иль друзья?
Хотя людьми мы окрещены,
Дорога наша не одна.
(Элиот)

Когда появились шипы на цветах?
Когда я забыл о Тебе!
Когда поселился в душе моей страх?
Когда я забыл о Тебе!
Когда я впервые почувствовал боль?
Когда я забыл о Тебе!
Когда вожделением стала любовь?
Когда я забыл о Тебе!
Когда я безжалостным стал и скупым?
Когда я забыл о Тебе!
Когда я, подобно безумцам слепым,
увяз в бесконечной, нелепой борьбе?
Когда я забыл о Тебе!

На тонком и мерцающем аркане
Мой дух печально следует за мной.
Мне не коснуться прободенной длани
Цветком стигмата вспыхнувшей рукой.

Мне не подняться в огненном потоке
К пределам света, к сердцу бытия,
Мой путь бесплоден, словно лития
В устах давно забывшего о Боге.

Я тот, кто умирает на пороге,
Мне не принять в сияющем чертоге
Одежды, что струятся белизной.

Вдали порог, стремящийся к вершине,
Меня по сердца выжженной пустыне
Полночный ветер водит за собой...

(Сергей Калугин)

Был серый день, гроза мерцала
И дождь резвился за окном,
В гостинной музыка играла
На памятном мне бале том.

От глаз чужих мы затерялись,
Шептали нежные слова...
Как жаль, что после мы расстались,
Чтоб не встречаться никогда.

(Шиллер)

Сало! В душе моей покой.
Сало! Товарищ дорогой.
Сало! Хочу твоих чудес.
Сало! В меня вселился бес!
Есть колбаса, сыры, салаты
Но, сало, мне милей всегда ты!
Присев под крашеным окном
Горилки в чаши мы плеснем.
Поговорим о том о сем
И сала вкусного примнем.
Поля да небо над Днепром...
Плевать! Мы сало здесь жуем!

Пусть я давно за Ахеронтом,
И кровь моя досталась псам,
Орел Шестого легиона
Все так же рвется к небесам!
Все так же быстр он и беспечен,
И как всегда, неустрашим,
Пускай солдат недолговечен,
Но вечен Рим, но вечен Рим!
И путь наш труден и ухабист,
На раны плюй, не до того!
Нам дал приказ Тиберий Август,
Умри, но выполни его!
Под знойным небом Палестины,
В Альпийских северных лугах
Манипул Римских топот мерный,
Пусть корчит трупы на кострах!
И вот, в песках Иерусалима,
Водой Евфрата закален!
В честь императора из Рима!
Шестой шагает легион!

Предчувствие

Глухими тропами, среди густой травы,
Уйду бродить я голубыми вечерами;
Коснется ветер непокрытой головы,
И свежесть чувствовать я буду под ногами.

Мне бесконечная любовь наполнит грудь.
Но буду я молчать и все слова забуду.
Я, как цыган, уйду - все дальше, дальше в путь!
И словно с женщиной, с Природой счастлив буду.

А.Рембо

Всё приходит слишком поздно, -
И поэтому оно
Так безвкусно, пресно, постно, -
Временем охлаждено.

Слишком поздно - даже слава,
Даже деньги на счету, -
Ибо сердце бьётся слабо,
Чуя бренность и тщету.

А когда-то был безвестен,
Голоден, свободен, честен,
Презирал высокий слог,
Жил, не следуя канонам, -
Ибо всё, что суждено нам,
Вовремя приходит, в срок.

(А. Межиров)

Вам жить, а мне - не очень,
тот близок поворот.
О, как он строг и точен,
незримого расчет.
Зверей стреляют разно,
есть каждому черед.
Весьма разнообразный,
но волка - круглый год.
Волк любит жить на воле,
но с волком скор расчет -
на льду, в лесу и в поле
бьют волка круглый год...

День назывался четвергом,
рассвет был алым.
Змея вползала в тихий дом,
змея вползала...
Рассвет будил грядущих вдов
тревожной нотой.
Змея ползла среди холмов,
змея пехоты...
Коварный лев тянулся вновь
к чужой короне,
и, чуя будущую кровь,
храпели кони...

Ни у кого и ни за что не спросим
Про то, что не расскажем никому...
Но кажутся кривые сучья сосен
Застывшими «зачем» и «почему».

И снова ночь. И зимний ветер снова.
Дорога непокорная узка...
О, смертная и древняя, как «Слово»,
Как Игорь и как половцы, тоска!


(С. Наровчатов)

С какого-то грозного мига,
С какого-то слезного кома
Влечет меня звездная книга,
Как странника - письма из дома.

И, множество жизней прожив на земле,
Читаю не то, что лежит на столе,
А то, что за облаком скрыто
И в странствиях крепко забыто.

(Юнна Мориц)

Кухарка вышла замуж за компот,
Взял гусеницу в жёны огородник,
Грядущий день влюбился в прошлый год,
А виноваты - сводница и сводник.

У сводников - своих законов свод:
К бирюльке в плен идёт бирюк-работник,
Прилежницу всегда прельщает мот,
Но никогда - негодницу негодник.

Всех сводят сводники: козла с капустой, сор -
С отсутствием метлы, рубашку - с молью,
Огонь - с водой, пилу или топор -
С деревьями, шиш - с маслом, рану - с солью...

Но близок час расплаты; он придёт
И сводника... со своднею сведёт.

(Н. Матвеева)