» Красивые, короткие стихи II

Я НЕ ЛГАЛ
Я не лгал никогда никому,
Оттого я страдать обречен,
Оттого я людьми заклеймен,
И не нужен я им потому.

Никому никогда я не лгал.
Оттого жизнь печально течет.
Мне чужды и любовь, и почет
Тех, чья мысль - это лживый закал.

И не знаю дороги туда,
Где смеется продажная лесть.
Но душе утешение есть:
Я не лгал никому никогда.

(Игорь Северянин)

Крысы мы или нет!?
Кролик живёт без прав.
Серым -
не мой был цвет!
- Умер король-удав!

Что же ты пел с трибун?
К чему призывал, король!?
Умер -
гримасой дум.
Сжечь его -
воля воль!

Памятники -
грызи!
Жаль не его!
Грызи!
Кампфы его -
в грязи.
Тьфу на него
в грязи!

Трудно построить мир.
Пой, моя радость, пой!
Если важнее сыр,
вновь унесёт с собой
носом под хвост поток.
Крысы не знают слов.
Только Певец и Бог
сильнее, чем
Крысолов!

Михаил Гофайзен

Мне гораздо приятнее
Смотреть на звёзды,
Чем подписывать смертный приговор.
Мне гораздо приятнее
Слушать голоса цветов,
Шепчущих «это он!»,
Когда я прохожу по саду,
Чем видеть ружья,
Убивающие тех, кто хочет
Меня убить.
Вот почему я никогда,
Никогда
Не буду правителем!

(В. Хлебников)

И вновь дожди обрушились на землю,
А капли разрывают тишину.
Вокруг вода стекает с мутной пеной,
Смывая за собой пожухлую листву.

Весь город наполняется зонтами,
Их множество повсюду, всех сортов.
Под желтым девушка идет с цветами,
Под черным юноша задумчивый без слов.

А дождь все бьет по старым крышам,
Все, также нарушая тишину;
Вода журчит, срывается и брызжет
На всех, кто вновь проходит по дождю.

Андрей Верещагин.

В ДЕРЕВУШКЕ У МОРЯ
В деревушке у моря, где фокстрота не танцуют,
Где политику гонят из домов своих метлой,
Где целуют не часто, но зато когда целуют,
В поцелуях бывают всей нетронутой душой;

В деревушке у моря, где избушка небольшая
Столько чувства вмещает, где - прекрасному сродни -
В город с тайной опаской и презреньем наезжая
По делам неотложным, проклинаешь эти дни;

В деревушке у моря, где на выписку журнала
Отдают сбереженья грамотные рыбаки
И которая гневно кабаки свои изгнала,
Потому что с природой не соседят кабаки;

В деревушке у моря, утопающей весною
В незабвенной сирени, аромат чей несравним, -
Вот в такой деревушке, над отвесной крутизною,
Я живу, радый морю, гордый выбором своим!

(Игорь Северянин)

Наше имя тут клацает, как защелка,
Ударяет по небу легко и колко,
Отдается в ушах и смешком, и стоном,
Завлекая неумных обманным звоном.

Подойди ко мне, Герда, в шуршаньи шелка.
В этом мире мы вместе — а много ль толка?
Здесь мы муж и жена, но, по сути дела,
Мы чужие, моя ледяная дева.

Ты глядишь виновато, — оставь, не надо.
Я и так себя чувствую тенью Ада.
Все бессмысленно, Герда, за этим кругом.
Он и здесь нам не даст обладать друг другом.

…Я спускаюсь к реке потаенным ходом.
Ты вчера здесь сидела с одним уродом.
Вон лежит его тельце, в песке и в иле.
Как нередко уроды тебя любили.

Линор Горалик

РЕСКРИПТ КОРОЛЯ
Отныне плащ мой фиолетов,
Берета бархат в серебре:
Я избран королем поэтов
На зависть нудной мошкаре.

Меня не любят корифеи -
Им неудобен мой талант:
Им изменили лесофеи
И больше не плетут гирлянд.

Лишь мне восторг и поклоненье
И славы пряный фимиам,
Моим - любовь и песнопенья! -
Недосягаемым стихам.

Я так велик и так уверен
В себе, настолько убежден,
Что всех прошу и каждой вере
Отдам почтительный поклон.

В душе - порывистых приветов
Неисчислимое число.
Я избран королем поэтов.-
Да будет подданным светло!

(Игорь Северянин)

Весенний дождь
Весенний дождь идёт кругом,
Пугает всех прохожих.
И только мы с тобой вдвоём
На этот день похожи.

Нам вслед смеётся детвора,
Идём, не замечаем.
Наверно, мы из сахара,
Не бойтесь,не расстаем.

Но если сильно так любить
И смерть в конце представить,
То как прекрасно рядом быть
И под дождём расстаять..

Анастасия Климова

Я ничего и никому не должен.
Не должен клясться в верности стране
За то, что с ней до нищеты я дожил.
За то, что треть земли моей в огне.

Я ничего и никому не должен.
Мне «молодые волки» не указ.
Они, конечно, много нас моложе,
Но вовсе не талантливее нас.

И новый мир по старому ничтожен
Среди своих раздоров и корыт.
Я ничего и никому не должен,
Поскольку никогда не жил в кредит.

(А. Дементьев)

ЭТА УДОЧКА
Эта удочка мюнхенского производства,
Неизменная спутница жизни моей,
Отвлекает умело меня от уродства
Исторических - и истерических! - дней.

Эта палочка, тоненькая как тростинка,
Невесомая, гибкая, точно мечта,
Точно девушка,- уж непременно блондинка,-
Восхитительные мне открыла места.

Мы идем с нею долго,- с утра до заката,-
По тропинкам, что трудный соткали узор.
Нам встречается лишь лесниковая хата,
Но зато нам встречается много озер.

И на каждом из них, в мелочах нам знакомом,
Мы безмолвный устраивать любим привал,
Каждый куст служит нам упоительным домом,
Что блаженство бездомному мне даровал.

Наклонясь над водой и любуюсь собою
В отразивших небес бирюзу зеркалах,
Смотрит долго подруга моя в голубое,
Любопытство в тигровых будя окунях.

И маня их своим грустно-гибким нагибом,
Привлекает на скрытый червями крючок,
Чисто женским коварством доверчивым рыбам
Дав лукавый,- что делать: смертельный - урок.

Уловив окунька, выпрямляется тотчас
И, свой стан изогнув, легкий свист торжества
Издавая, бросает, довольная очень,
Мне добычу, лицо мне обрызгав слегка...

Так подруга моя мне дает пропитанье,
Увлекает в природу, дарует мечты.
Оттого-то и любы мне с нею скитанья -
С деревянной служительницей красоты.

(Игорь Северянин)

Петергоф

Мы здесь ходили. Я, как пленник,
Молчал и слушал.
Фонтаны, лестницы, аллеи,
Покой нарушен.
И в память болью отражённой
Свежо и сильно
Врезалась крона листьев жёлтых
На небе синем.

Мы здесь ходили. Город мокнет,
В нём ты осталась.
Сменился неба цвет глубокий
Холодной сталью.
Картину, как бы ни просили,
Нельзя продолжить.
Тускнеет жёлтое на синем,
Ушёл художник.

Мы здесь ходили. Листьев росчерк,
Пустая полночь.
Остановись, мгновенье! Впрочем,
Я всё запомнил.
И неожиданным мессией
В ночи всесильной
Вдруг вспыхнет жёлтое на синем.
За всё — спасибо!

(Олег Ладыженский)

* * *
Не мне в бездушных книгах черпать
Для вдохновения ключи,-
Я не желаю исковеркать
Души свободные лучи!

Я непосредственно сумею
Познать неясное землеЕ
Я в небесах надменно рею
На самодельном корабле!

Влекусь рекой, цвету сиренью,
Пылаю солнцем, льюсь луной,
Мечусь костром, беззвучу тенью
И вею бабочкой цветной.

Я стыну льдом, волную сфинксом,
Порхаю снегом, сплю скалой,
Бегу оленем к дебрям финским,
Свищу безудержной стрелой.

Я с первобытным неразлучен,
Будь это жизнь ли, смерть ли будь.
Мне лёд рассудочный докучен:
Я солнце, солнце спрятал в грудь!

В моей душе такая россыпь
Сиянья, жизни и тепла,
Что для меня несносна поступь
Бездушных мыслей, как зола.

Не мне расчёт лабораторий!
Нет для меня учителей!
Парю в лазоревом просторе
Со свитой солнечных лучей!

Какие шири! Дали! Виды!
Какая радость! Воздух! Свет!
И нет дикарству панихиды,
Но и культуре гимна нет!

(Игорь Северянин)

Проезжая мимо помойки
Иногда увидишь: в грязи
Лежат холодильник или плита,
Расписанные фантастическими цветами.
Эта тяга народа к творчеству
Умиляет и настораживает,
Но примитивное зодчество
Помойку облагораживает.

Твой холодильник не такой, как у всех,
На твоем серванте — бумажная аппликация.
На стене — картина неизвестного художника,
Который умер в четырнадцать лет
Во время мастурбации.
Ты как вылезший наружу конец пружины диванной,
Ты была большая оригиналка.
Твой холодильник, раскрашенный странно
Я вспомнил, проезжая мимо свалки.
И пусть уже пусто, и нет просвета:
Потянулись заборы и гаражи,
Ты продолжаешь вкладывать душу в предметы,
В предметы, у которых нет своей души.

Андрей Родионов

Давайте звать забор забором,
Давайте называть всегда
Хлеб хлебом и горою гору,
На воду говорить: ''Вода''.

Пусть на земле ничто не ново,
И все слова избиты сплошь.
В начале мира было слово,
Но слово правды, а не ложь.

Любое слово нам покорно,
Бывало всяко на веку,
Но звать не черным то, что черно,
Невыносимо языку.

Кайсын Кулиев.

Когда-нибудь я к вам приеду,
Когда-нибудь, когда-нибудь,
Когда почувствую победу,
Когда открою новый путь.

Когда-нибудь я вас увижу,
Когда-нибудь, когда-нибудь,
И жизнь свою возненавижу,
И к вам в слезах паду на грудь.

Когда-нибудь я вас застану,
Растерянную, как всегда.
Когда-нибудь я с вами кану
В мои минувшие года.

(Д. Самойлов)

Мне от счастья захватило дух,
Стало так светло на белом свете.
Посмотри, как весел мир вокруг,
Посмотри, как радуются дети

Лишь вчера я плакал и грустил
Тосковал в безудержной печали
Горевал, роптал и возопил,
Скорбно дети за окном стенали

А сейчас я весел и пою
Улыбаюсь и делю со всеми
Смех и радость, и любовь свою
Безмятежно предаюсь веселью.

Андрей Верещагин

С СЕВЕРА НА ЮГ
Мы прежде зим не замечали,
На юге зимы проводя,
Меняя вьюжные вуали
На звоны южного дождя.

Мороз не леденил дыханья,
На Бога воздух был похож
И жизнь - как первое свиданье,
Когда без пенья весь поешь.

Душа лучилась, улыбалась,
Уплывом в даль упоена,
И жизнь бессмертною казалась
От Далматинского вина.

(Игорь Северянин)

Всё бегаем, всё не ведаем, что мы ищем;
Потянешься к тыщам – хватишь по голове.
Свобода же в том, чтоб стать абсолютно нищим –
Без преданной острой финки за голенищем,
Двух граммов под днищем,
Козыря в рукаве.

Все ржут, щеря зуб акулий, зрачок шакалий –
Родители намекали, кем ты не стал.
Свобода же в том, чтоб выпасть из вертикалей,
Понтов и регалий, офисных зазеркалий,
Чтоб самый асфальт и был тебе пьедестал.

Плюемся люголем, лечимся алкоголем,
Наркотики колем, блядскую жизнь браня.
Свобода же в том, чтоб стать абсолютно голым,
Как голем,
Без линз, колец, водолазок с горлом, —
И кожа твоя была тебе как броня.

vero4ka

От безверья к молчанью,
от молчанья к молитвам,
год от года всё больше,
отставая от ритма.
А из выпитой жизни,
с каждой каплей тучнея,
их святейшество память
выбирает трофеи.

От прощанья к прощенью,
от прощенья к истокам -
всякий срок в этом мире
выпадает до срока.
Я писал Вам (писала),
я любил Вас (любила):
как же «есть» – это мало,
как же много в нас – «было».

Михаил Гофайзен

Мне кажется, стрелки застыли.
Но нет! Они все же идут.
Так медленно переползая,
Одна за другой убегут.

И ночь, когда все вокруг тихо,
Ослепит меня темнотой.
Но взгляд потихоньку привыкнет.
Измерю всю жизнь лишь зимой.

Зима, холода, расставанья –
Все это ведь просто часы….
А стрелки вперед убегая,
Оставят те дни позади.

Анастасия Словинская

Листья и шепот камней:
"Сны во снах"
Чересполосица дней,
Зима, весна.
Меркнущий след зари,
Нить огня.
Правда? Правда — внутри,
Истина вне меня.

Я окунулся бы в травы,
Если бы мог,
Лодкой у переправы,
Пылью дорог,
Мне бы уплыть, а легче,
Вылететь вон,
Но сон во сне крепче,
Чем просто сон.

Дождь на воде грани,
Сливает в круг,
Вспомнить свои длани,
Предплечья рук,
Взглядом от локтя выше
Вверх до плеча
Зеркало в зеркале,
В нише горит свеча.

Вспомнились туч горы,
Шум городов,
Дымных квартир норы,
Ночи без снов,
Старых друзей лица,
Дальше провал,
Память! Стремлюсь к границе!
Сон миновал.

Н. Калиниченко

Ничто не сходит с рук:
ни самый малый крюк
с дарованной дороги,
ни бремя пустяков,
ни дружба тех волков,
которые двуноги.

Ничто не сходит с рук:
ни ложный жест, ни звук -
ведь фальшь опасна эхом,
ни жадность до деньги,
ни хитрые шаги,
чреватые успехом.

Ничто не сходит с рук:
ни позабытый друг,
с которым неудобно,
ни кроха-муравей,
подошвою твоей
раздавленный беззлобно.

Таков проклятый круг:
ничто не сходит с рук,
а если даже сходит,
ничто не задарма,
и человек с ума
сам незаметно сходит...

Евгений Евтушенко

Китай

И вот мне приснилось, что сердце мое не болит.
Оно - колокольчик фарфоровый в желтом Китае.
На пагоде пестрой висит и тихонько звенит.
В эмалевом небе дразня журавлиные стаи.

И кроткая девушка в платье из красных шелков,
Где золотом вышиты осы, цветы и драконы.
С поджатыми ножками, тихо, без мыслей, без слов,
Внимательно слушает легкие, легкие звоны.

Николай Гумилев

Красивая любовь, вино и Хризантемы
И ужин при свечах, под нежный саксофон
Потом игривый взгляд, таинственный и смелый
И страстный поцелуй, и вырвавшийся стон


Потом кольцо в руках, костюм и поздравленья
Красивый зал, печать и свадебный фуршет
И как у всех порой, недостаёт терпенья
И с торжества сбежать, чтоб повторить куплет


Затем роддом и крик, младенец в колыбели
Пелёнки, ползунки и убежавший чай
Игрушки, детский сад и сон в конце недели
И каждый выходной, табун гостей встречать


Потом зарплаты нет и нервы на пределе
Скандалы и разбор, кто прав, кто виноват
Все мужики козлы, а бабы то бишь стервы
Где слёзы на щеках, где снова пьяный мат


И думаешь порой, на заданную тему
На кой стреляет в нас порою Купидон
И где же, та любовь и Хризантемы
И почему заглох, с годами саксофон…?

Владислав Терновский

Мы явленьям, и рекам, и звёздам даём имена,
Для деревьев названья придумали мы, дровосеки,
Но не знает весна, что она и взаправду весна,
И, вбежав в океан, безымянно сплетаются реки.

Оттого, что бессмертия нет на весёлой земле,
Каждый день предстаёт предо мною как праздник нежданный,
Каждым утром рождаясь в туманной и радужной мгле
Безымянным бродягой вступаю я в мир безымянный.

(В. Шефнер)

Когда-нибудь я буду там,
Где вместо воздуха любовь!
По распустившимся цветам
Я прогуляюсь вновь и вновь,
Как прежде, за руки возьму
Всех тех, кого я здесь любил,
И вместе мы придём к Тому,
Кто нам всё это подарил!

Эрик Ломинский ''SMS''

Итак, мой пёс,
пишу тебе опять.
Эпистол больше – значит, жизнь короче.
Безнравственно, мой друг, не умирать,
раз нерождённое - родиться хочет.
Но мучают желания зело
ещё, ещё
проехаться на дрогах,
минуя срок, и меру, и число
из виртуальной паранойи Бога.
Двухтысячный –
не скоро три нуля
появятся опять на циферблате.
Чем град богаче, тем бедней земля,
и всё трудней держаться на канате.
Двухтысячный.
Ноль первое.
Петит –
по слухам апокалипсис случится.
День на носу.
Похмельно город спит.
Мелок под ноги медленно крошится.
Всё может быть,
а, стало быть, прощай.
Наш костерок у вечности в подножье.
И хочется сказать:
«Не покидай
до встречи с ней
или немного позже…»

Михаил Гофайзен

Попугай

Я — попугай с Антильских островов,
Но я живу в квадратной келье мага.
Вокруг — реторты, глобусы, бумага,
И кашель старика, и бой часов.

Пусть в час заклятий, в вихре голосов
И в блеске глаз, мерцающих как шпага,
Ерошат крылья ужас и отвага
И я сражаюсь с призраками сов…

Пусть! Но едва под этот свод унылый
Войдет гадать о картах иль о милой
Распутник в раззолоченном плаще, —

Мне грезится корабль в тиши залива,
Я вспоминаю солнце… и вотще
Стремлюсь забыть, что тайна некрасива.

(Николай Гумилев)

Здорово, пёс!
Твою собачью морду
я помню до деталей.
Как ты там?
Всё также бодр?
Всё также гордо
встречаешь миску каши по утрам
или тебя уже коснулось время,
на солнце реже –
чаще смотришь вниз,
по-стариковски мудро усмехаясь
и грея свой собачий ревматизм?

Привет, мой пёс,
мой брошенный ребёнок.
Опричь тебя
мне некому писать.
Такое чувство,
будто бы спросонок
жизнь промелькнула
ложкой мимо рта,
а я, едва
присев на подоконник,
уже лечу с восьмого этажа,
и бесконечность в цифре восемь,
противореча как всегда себе,
рифмуется в уме со словом
осень –
по сути, завершение всего,
что некогда рождалось и цвело.

Увы, мой пёс,
за нами ждут другие –
торопятся, пинаются, кричат -
да, бражничая в небе,
херувимы
счастливчиков готовятся принять.
На небе звёзды светят, как известно -
грядёт зима с началом декабря,
и не касайся это всё тебя –
так было бы всего лишь
общим местом.

Увы, мой пёс,
но на носу декабрь.
Нет смысла, старый друг, митинговать -
надежды нет,
что осень двинет вспять.
Совсем немного остаётся грабель,
на кои суждено, Бог даст, ступить.
Ты позже начал –
раньше кончишь жить.
Из этой нелогичности судьбы,
где время в нас закладывает дрожжи,
я, получается, тебя моложе,
и старше солнца с городом.

Увы,
но сколько б стряпчий цифры не считал –
их две всего,
а между ними нить -
благодарю
за тех,
кто нас встречал,
дай, Боже, тех,
кто будет хоронить…

Михаил Гофайзен

С легкостью дикой кошки,
Не думая об ушедшем.
Ставишь на перила ножки,
Сожалея о прошедшем.
А недавно еще только была ты весела,нарядна.
Счастья в жизни было сколько?
Признаний тобою сколько принято?
Но слушать ты стала непонятные песни,
Стиль ты сменила на чернй и дерзкий.
И думать о смерти ты стала так часто.
А сейчас на перилах стоишь ты опасно.
Десятй этаж.Тебя ветер качает.
И что делаешь ты,что творишь ты не знаешь.
И в мыслях твоих сейчас только:УМРУ!
О боже,кто знал до чего я дойду?!
Тебе стало страшно,боишься упасть,
Боишься сорваться,убиться,пропасть...
Последний рывок,ты хотела обратно!
Но не может так быть.Это не вероятно.
И ты сорвалась,губы крикнули НЕТ,
Ты не хотела упасть,в твоих глазах померк свет...
Собрались зеваки,машины все встали
-Скорую,скорую-люди кричали,
Но скорая больше тебе не поможет...
И мама слезами напиться не может...
Нету в поступке оправданной сути.
А эмо-они все такие же люди

Варвара Плетина