» Красивые, короткие стихи II

* * *

Я мохом серым нарасту на камень,
Где ты пройдешь. Я буду ждать в саду
И яблонь розовыми лепестками
Тебе на плечи тихо опаду.

Я веткой клена в белом блеске молний
В окошко стукну. В полдень на углу
Тебе молчаньем о себе напомню
И облаком на солнце набегу.

Но если станет грустно нестерпимо,
Не камнем горя лягу я на грудь -
Я глаз твоих коснусь смолистым дымом:
Поплачь еще немного - и забудь...

Вадим Шефнер, 1944

garryroma
Понятие о красоте у всех разное.
Кто то любит - романтическую лирику, кто то философско-реалистическую, а кто то любовную.
И авторов, нельзя равнять, классиков с современными.
На вкус и цвет, фломастеры разные.
Так что понятие красота, в вашем понятии, появляется с признанием автора, поэта.
А если он молодой, не признанный автор? Что у него нет своеобразной красоты? Ретроградство какое то.
Тогда и Тему надо было назвать Красивые, короткие стихи популярных поэтов, Шапку сделать и в шапке Стихи от туда то в Теме запрещены! Вот тогда всё чётко и ясно. А так ...

АСЕ

(При прощании с ней)

Лазурь бледна: глядятся в тень
Громадин каменные лики:
Из темной ночи в белый день
Сверкнут стремительные пики.

За часом час, за днями дни
Соединяют нас навеки:
Блестят очей твоих огни
В полуопущенные веки.

Последний, верный, вечный друг,-
Не осуди мое молчанье;
В нем - грусть: стыдливый в нем испуг,
Любви невыразимой знанье.

(Андрей Белый)

Добавлено:
P.S. И будем в теме рассуждать о популярности поэта и красивы ли его произведения.

По-осеннему кычет сова
Над раздольем дорожной рани.
Облетает моя голова,
Куст волос золотистый вянет.

Полевое, степное «ку‑гу»,
Здравствуй, мать голубая осина!
Скоро месяц, купаясь в снегу,
Сядет в редкие кудри сына.

Скоро мне без листвы холодеть,
Звоном звезд насыпая уши.
Без меня будут юноши петь,
Не меня будут старцы слушать.

Новый с поля придет поэт,
В новом лес огласится свисте.
По-осеннему сыплет ветр,
По-осеннему шепчут листья

С.Есенин

Биенье сердца моего,
тепло доверчивого тела...
Как мало взял ты из того,
что я отдать тебе хотела.
А есть тоска, как мед сладка,
и вянущих черемух горечь,
и ликованье птичьих сборищ,
и тающие облака..
Есть шорох трав неутомимый,
и говор гальки у реки,
картавый,
не переводимый
ни на какие языки.
Есть медный медленный закат
и светлый ливень листопада...
Как ты, наверное, богат,
что ничего тебе не надо.
(Вероника Тушнова)

Вот уж вечер. Роса
Блестит на крапиве.
Я стою у дороги,
Прислонившись к иве.

От луны свет большой
Прямо на нашу крышу.
Где-то песнь соловья
Вдалеке я слышу.

Хорошо и тепло,
Как зимой у печки.
И березы стоят,
Как большие свечки.

И вдали за рекой,
Видно, за опушкой,
Сонный сторож стучит
Мертвой колотушкой.

С.Есенин

Бывало все: и счастье, и печали,
и разговоры длинные вдвоем.
Но мы о самом главном промолчали,
а может, и не думали о нем.
Нас разделило смутных дней теченье -
сперва ручей, потом, глядишь, река...
Но долго оставалось ощущенье:
не навсегда, ненадолго, пока...
Давно исчез, уплыл далекий берег,
и нет тебя, и свет в душе погас,
и только я одна еще не верю,
что жизнь навечно разлучила нас.

(Вероника Тушнова)

Голубая кофта. Синие глаза.
Никакой я правды милой не сказал.

Милая спросила: "Крутит ли метель?
Затопить бы печку, постелить постель".

Я ответил милой: "Нынче с высоты
Кто-то осыпает белые цветы.

Затопи ты печку, постели постель,
У меня на сердце без тебя метель".

С.Есенин

Ива
У меня на седьмом этаже, на балконе,- зеленая ива.
Если ветер, то тень от ветвей ее ходит стеной;
это очень тревожно и очень вольнолюбиво -
беспокойство природы, живущее рядом со мной!

Ветер гнет ее ветви и клонит их книзу ретиво,
словно хочет вернуть ее к жизни обычной, земной;
но - со мной моя ива, зеленая гибкая ива,
в леденящую стужу и в неутоляемый зной.

Критик мимо пройдет, ухмыльнувшись презрительно-криво:
- Эко диво! Все ивы везде зеленеют весной!-
Да, но не на седьмом же! И это действительно диво,
что, расставшись с лесами, она поселилась со мной!

Асеев Николай

Молчанье повисло в комнате,
Тяжелая тишина.
В табачном дыму как в омуте,
Двое: он и она.
Такие друг другу нужные
Но полные яда слов.
Которыми все разрушено,
Разбито до основ.
Молчанье повисло в комнате,
Все сказано, Все как бред
И хочется крикнуть - ВСПОМНИ
Ведь нас друг без друга нет!

Порок
(Николай Шапарев)
Однажды в лес попала обезьяна,
Не в джунгли, где она жила,
Где каждый день хамила она рьяно,
А тут вдруг закусила удила.
И так ее от этого мутило,
Что по утрам рассвет ей был не мил,
Ведь в джунглях по утрам ласкал горилла,
«Ты умница» - при этом говорил.
От слов таких цвела, как орхидея,
«Благоухала» запахом своим,
Хотя в душе была лишь прохиндеем
И от рожденья хамство ей сродни.
И вот в лесу, куда она попала,
От скуки ради начала хамить,
Скривить же рожу для нее ведь мало,
Умом своим хотела всех затмить.
Кричала с веток, что она умнее,
А Homo sapiens когда-то был ей брат,
От хамства становилась всё смелее,
Лечить всех будет, словно Гиппократ.
Вот так в лесу несло ее порою,
Что становилось тошно всем зверям,
Шакалы встали за нее горою.
Да как не встать? Сродни они хмырям.

Морали в этой басне нет,
От дури нет еще лекарства.
В морили не найдешь ответ,
Порок ли это или барство.

От воды поднимается дым
Это духи приходят ко мне
Всех, кто умер еще молодым
Я за ними смотрю в тишине

Я распят на холодной земле
И душа моя тело оставила
Но я знаю – мне будет вдвойне
И обидно и больно за «праведных»

Потому что грехи вы скрываете
Как безумец пороки сознания
И поглубже в песок зарываете
Отыскав для себя оправдание…

Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.
Выходи встречать к околице, красотка, жениха.

Васильками сердце светится, горит в нем бирюза.
Я играю на тальяночке про синие глаза.

То не зори в струях озера свой выткали узор,
Твой платок, шитьем украшенный, мелькнул за косогор.

Заиграй, сыграй, тальяночка, малиновы меха.
Пусть послушает красавица прибаски жениха.

С.Есенин

Природа каждому оружие дала:
Орлу - горбатый клюв и мощные крыла,
Быку - его рога, коню - его копыта,
У зайца - быстрый бег, гадюка ядовита,
Отравлен зуб её. У рыбы - плавники,
И, наконец, у льва есть когти и клыки.
В мужчину мудрый ум она вселить умела,
Для женщин мудрости Природа не имела
И, исчерпав на нас могущество своё,
Дала им красоту - не меч и не копьё.
Пред женской красотой мы все бессильны стали.
Она сильней богов, людей, огня и стали.

Пьер де Ронсар

Быть хорошим другом обещался,
звезды мне дарил и города.
И уехал,
и не попрощался.
И не возвратится никогда.
Я о нем потосковала в меру,
в меру слез горючих пролила.
Прижилась обида,
присмирела,
люди обступили
и дела...
Снова поднимаюсь на рассвете,
пью с друзьями, к случаю, вино,
и никто не знает,
что на свете
нет меня уже давным-давно.

Вероника Тушнова

Дымом половодье
Зализало ил.
Желтые поводья
Месяц уронил.

Еду на баркасе,
Тычусь в берега.
Церквами у прясел
Рыжие стога.

Заунывным карком
В тишину болот
Черная глухарка
К всенощной зовет.

Роща синим мраком
Кроет голытьбу...
Помолюсь украдкой
За твою судьбу.

С.Есенин

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Её любил,
А потому, что мне темно с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной молю ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

Все было до меня: десятилетья
того, что счастьем называем мы.
Цвели деревья,
вырастали дети,
чередовались степи и холмы,
за ветровым стеклом рождались зори
очередного праздничного дня,—
был ветер,
берег,
дуб у лукоморья,
пир у друзей,—
все это без меня.
Моря и реки шли тебе навстречу,
ручной жар-птицей
в руки жизнь плыла...
А я плутала далеко-далече,
а я тогда и ни к чему была.
Ты без меня сквозь годы пробивался,
запутывался и сплеча рубил,
старался, добивался, любовался,
отпировал, отплакал, отлюбил...
Ты отдал все, что мог, любимой ради,
а я?—
всего глоток воды на дне,
сто скудных грамм в блокадном Ленинграде.
Завидуйте,
все любящие,
мне!

Вероника Тушнова

Последняя любовь

О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней...
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!

Полнеба обхватила тень,
Лишь там, на западе, бродит сиянье,-
Помедли, помедли, вечерний день,
Продлись, продлись, очарованье.

Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность...
О ты, последняя любовь!
Ты и блаженство и безнадежность.

Ф.И.Тютчев

Я - тишина, но не твоя...
Твоё безумство я, и ярость...
Подарок я, но не тебе,
Тебе я дорого достанусь...
Лекарство - я, но не твоё,
Тебе я стану каплей яда...
Я чей-то рай, но для тебя
Я буду пламенем из ада...

Любовь, любовь - гласит преданье -
Союз души с душой родной -
Их съединенье, сочетанье,
И роковое их слиянье.
И... поединок роковой...

И чем одно из них нежнее
В борьбе неравной двух сердец,
Тем неизбежней и вернее,
Любя, страдая, грустно млея,
Оно изноет наконец...

Ф.И.Тютчев

Грустная картина!
Грустная картина!
Облаком густым
Вьется из овина
За деревней дым.
Незавидна местность:
Скудная земля,
Плоская окрестность,
Выжаты поля.
Всё как бы в тумане,
Всё как будто спит...
В худеньком кафтане
Мужичок стоит,
Головой качает -
Умолот плохой,
Думает-гадает:
Как-то быть зимой?
Так вся жизнь проходит
С горем пополам;
Там и смерть приходит,
С ней конец трудам.
Причастит больного
Деревенский поп,
Принесут сосновый
От соседа гроб,
Отпоют уныло...
И старуха мать
Долго над могилой
Будет причитать...

(Жадовская Юлия)
1848

Я устал от войны, что уж вечность идет,
Я устал от тюрьмы, что мне жить не дает,
От соседей, в чьих лицах шакалий оскал,
Я устал...

Я устал от политиков, ищущих власть,
Я устал от людей, что хотят все украсть,
От разбоя, законов, что дал криминал,
Я устал...

Я устал от серьезных и мелких обид
От начальства, что мозг мне спалить норовит,
От дурдома, в который с рожденья попал,
Я устал...

Я устал от работы, от жизни устал,
Не пугает меня даже смерти оскал.
Смерть меня заберет, оборвется мой путь,
Лишь тогда я смогу отдохнуть...

Весна, весна! Как воздух чист!
(Евгений Баратынский)

Весна, весна! Как воздух чист!
Как ясен небосклон!
Своей лазурию живой
Слепит мне очи он.
Весна, весна! Как высоко,
На крыльях ветерка,
Ласкаясь к солнечным лучам,
Летают облака!
Шумят ручьи! Блестят ручьи!
Взревев, река несет
На торжествующем хребте
Поднятый ею лед!
Еще древа обнажены,
Но в роще ветхий лист,
Как прежде под моей ногой
И шумен, и душист.
Под солнце самое взвился
И в яркой вышине
Незримый жавронок поёт
Заздравный гимн весне.
Что с нею? Что с моей душой?
С ручьём она ручей
И с птичкой птичка!
С ним журчит,
Летает в небе с ней!

Венеция

то, что заставляет покрыться патиной бронзу, медь,
серебро, амальгаму зеркала потемнеть,
от чего у фасадов белых черны подглазья, -
обнимает тебя в венеции, как свою.
смерть страшна и безлика только в моем краю.
здесь она догаресса разнообразья.

всюду ей почёт, всюду она, праздничная, течёт,
восхищенных зевак она тысячами влечёт,
утверждая блеск, что был у нее украден.
объедая сваи, кирпич и камень, и всякий гвоздь,
она держит в руке венецию будто гроздь
золотых виноградин

и дома стоят вдоль канала в одну черту,
как неровные зубы в щербатом рту
старого пропойцы, а мы, как слово веселой брани,
проплываем вдоль оголенной десны, щеки,
молодые жадные самозванцы, временщики,
объективом к открытой ране

вся эта подробная прелесть, к которой глаз не привык,
вся эта старинная нежность, парализующая живых,
вся безмятежность тихая сан-микеле -
лишь о том, что ты не закончишься сразу весь,
что тебя по чуть-чуть убывает сейчас и здесь,
как и мостовой, и вообще истории, еле-еле.

приезжай весной, бери карандаш с мягким грифелем и тетрадь
и садись на набережной пить кофе и умирать,
слушать, как внутри потолочные балки трещат, ветшая,
распадаться на битый мрамор, труху и мел,
наблюдать, как вода отнимает ласково, что имел:
изумрудная, слабая, небольшая.


Полозкова В., апрель 2013 года

Поток сгустился и тускнеет,
И прячется под твердым льдом,
И гаснет цвет, и звук немеет
В оцепененье ледяном,-
Лишь жизнь бессмертную ключа
Сковать всесильный хлад не может:
Она всё льется и, журча,
Молчанье мертвое тревожит.

Так и в груди осиротелой,
Убитой хладом бытия,
Не льется юности веселой,
Не блещет резвая струя,-
Но подо льдистою корой
Еще есть жизнь, еще есть ропот -
И внятно слышится порой
Ключа таинственного шепот!

Ф.И.Тютчев

Все, словно должное, приемля,
Без передышки, в полчаса,
Мы губим океан и земли
И жжем, как лампу, небеса.

Мы добираемся до точки,
Своих размахов не тая.
Скрипят, как обручи на бочке,
Круги земного бытия.

Чем мы еще потешим души,
Каких наделаем чудес,
Куда мы двинемся без суши,
Без океанов и небес?!

М. Дудин

* * *
Весенние звёзды колышутся,
Становится всё теплей.
Мне сегодня здорово дышится.
А тебе?

Мартовский снег скучающий
Скоро совсем спадёт.
А день-то какой обещающий!
Тает лёд.

Тает… И сердце встревожено
Радостным ожиданием.
Людям уж так положено:
Весна — и свидания,
Весна — и букеты фиалок,
Весна — и глаза любимых,
И песни,
И гомон галок
От радости невыразимой.

Весенние звёзды колышутся.
Становится всё теплей.
О, как мне сегодня дышится!
А тебе?

Дина Терещенко

БАЛЕРИНА

Словно взветренное пламя,
Словно тонкая стрела,
Ты взовьёшься перед нами,
Окрылённа и светла.
Телом сильным и послушным
Расскажи судьбу свою
В этом шёлковом и душном
Нарисованном раю,
Где торгуются корсары,
Где небесный парус синь,
Где в смятенье сбились пары
Мореходов и рабынь.
Пусть мелькнёт клинок кинжала,
Вся любовь твоя — пока
Только струи покрывала
Быстрый поворот носка.
И взбегает у подмосток
Скрипок трепетный прибой.
И мерцает пёстрый воздух
Под взволнованной рукой.
Гнись. И снова выпрямь туго
Стебель вздрогнувшей ноги.
Поджидающего друга
Осторожно обеги,
Будто птица небо чертит.—
И тебя под струнный спор
Проведёт к прозрачной смерти
Палочкою дирижёр.
И задёрнут тяжкой тканью
Твой игрушечный мирок.
Но растут рукплесканья,
Но дрожат воспоминанья
В лёгких переборах строк.

Сергей Спасский, 1923

* * *

Консерватория. У входа
Стою и жду средь юного народа.
И, боже, до чего ж он не похож
На ту, былую, нашу молодёжь.
С тобою мы, ты помнишь, были раньше
Я дылдой, ты приметной великаншей.
А молодые жители земли
Нас, кажется, давно переросли,
Хоть, впрочем, среди рослой молодёжи
Встречаются и маленькие тоже,
Но и они взирают сверху вниз:
“Вперёд и выше!” – юности девиз.

Валентин Берестов

* * *
У Белорусского вокзала
Сегодня я куплю в час “пик”
В кульке туманном целлофана
Слегка испуганных гвоздик.

Они спешат к тебе, как прежде,
Дрожат в метро на сквозняке.
Я беззащитную их нежность
Держу в приподнятой руке.

Владимир Андреев