» Красивые, короткие стихи II

Лингвистические размышления

Еще до графа Льва Толстого
По всей по Матушке-Руси
Так берегли родное слово
Что трогать, - Боже упаси

Чудной красы родные звуки
Чело, Ланиты и Уста
И величались Дланью руки
А Лепотою, - красота

Девиц Сударушками звали
Господ, - Сиятельством (поди-ж)
И как мы всё порастеряли
Да разве разом углядишь?

Теперь в ходу иные речи
Иной расклад чужих манер
И НИКОГО у Чёрной речки
И где-то в прошлом "АНГЛЕТЕР"

Куда ты катишься, Россия?
Моя Великая страна
А может в Лингво-Изнасильи
Виновен Аццкой Сатана?

Припомнишь вдруг Родное слово
В тусовке разом заклюют
А за цитату из Толстого
В Бобруйск как минимум пошлют

Вот так вот взять и выпить иаду
И враз забудешь о былом
И Аффтар жжёт и деффки рады
Со мной валяясь пацталом

Я этот "стих" прочёл сыночку
Из воспитательных причин
И он свою поставил точку.....
РЖУНИМАГУ! ответил сын



(Автор: Tarkus)

По утрам шизофреники спешат в поликлиники
Среди них есть Ботвиники и кавказские пленники
Караси и карасики, паучки и личинки
А приятель мой - часики, только что из починки

Дождик серенький серенький
В землю пальчики тыкает
Мы гуляем на скверике
А приятель мой тикает
Я смеюсь обаятельно,
представляя как ловко
Я однажды приятелю
Отломаю головку

(Юрий Смирнов)

М. Б.

Я обнял эти плечи и взглянул
на то, что оказалось за спиною,
и увидал, что выдвинутый стул
сливался с освещенною стеною.
Был в лампочке повышенный накал,
невыгодный для мебели истертой,
и потому диван в углу сверкал
коричневою кожей, словно желтой.
Стол пустовал. Поблескивал паркет.
Темнела печка. В раме запыленной
застыл пейзаж. И лишь один буфет
казался мне тогда одушевленным.

Но мотылек по комнате кружил,
и он мой взгляд с недвижимости сдвинул.
И если призрак здесь когда-то жил,
то он покинул этот дом. Покинул.

Иосиф Бродский

Все окна открыв, опустив занавески,
ты в зале роялю сказала: живи!
Как легкие крылья во мраке и блеске,
задвигались руки твои.

Под левой - мольба зазвенела несмело,
под правою - отклик волнисто возник,
за клавишем клавиш, то черный, то белый,
звеня, погружался на миг.

В откинутой крышке отливы лоснились,
и руки твои, отраженные там,
как бледные бабочки, плавно носились
по черным и белым цветам.

И звуки холмились во мраке и в блеске,
и ропот взбирался, и шепот сбегал,
и ветер ночной раздувал занавески
и звездное небо впускал.

Владимир Набоков

Я часто думаю о смерти,
И представляю будто я,
Лежу в гробу и зимний ветер,
Снег навевает на меня,

Вокруг укутавшись в тулупы,
Стоят родные и друзья,
И слышу чей-то возглас глупый,
Мол, пухом будь ему земля.

(не знаю кто)

Не пробуждай, не пробуждай
Моих безумств и исступлений,
И мимолётных сновидений
Не возвращай, не возвращай!

Не повторяй мне имя той,
Которой память - мука жизни,
Как на чужбине песнь отчизны
Изгнаннику земли родной.

Не воскрешай, не воскрешай
Меня забывшие напасти,
Дай отдохнуть тревогам страсти
И ран живых не раздражай.

Иль нет! Сорви покров долой!..
Мне легче горя своеволье,
Чем ложное холоднокровье,
Чем мой обманчивый покой.

(Д. Давыдов)

Давно в груди моей молчит негодованье.
Как в юности, не рвусь безумно я на бой.
В заветный идеал поблекло упованье,
И, отдаленных гроз заслышав громыханье,
Я рад, когда они проходят стороной.

Их много грудь о грудь я встретил, не бледнея.
Я прежде не искал,— я гордо ждал побед.
Но ближе мой закат — и сердце холоднее,
И встречному теперь я бросить рад скорее
Не дерзкий зов на бой, а ласковый привет.

Я неба на земле искать устал... Сомненья
Затмили тучею мечты минувших дней.
Мне мира хочется, мне хочется забвенья.
Мой меч иззубрился, и голос примиренья
Уж говорит со мной в безмолвии ночей.

(Семён Надсон)

Когда сюда входила ты,
То на оранжевых обоях,
Как в поле, синие цветы
Цвели в те дни для нас обоих.

Но ныне облик их не схож
С цветами подлинными в поле...
Обои выгорели. Что ж,
А мы-то лучше стали, что ли?

Расстались мы давным-давно...
Как говорится, песня спета...
Я не снимаю всё равно
Стенного твоего портрета:

Под ним, хранимы в темноте
Тобой - от солнца и от пыли,
Цветы не выгорели те
И помнят всё, что мы забыли.

(В. Шефнер)

Увы все кончилось..
Прошу тебя не плачь,
И безвозвратно все свершилось.
От сердца не поможет врач

Любовь - как сказка получилась,
В которой есть начало и конец.
Слеза сквозь вечность покатилась
Как чувства нашего гонец

Душа как лань, бросаясь в скач...
У всей природы просит силы
Все кончилось. Не плачь,
Ты улыбнись, ведь это было...

Дельфин

Ах улицы, единственный приют,
Не для бездомных -
Для живущих в городе.
Мне улицы покоя не дают,
Они мои товарищи и вороги.

Мне кажется - не я по ним иду,
А подчиняюсь, двигаю ногами,
А улицы ведут меня, ведут
По заданной единожды программе.

Программе переулков дорогих,
Намерений весёлых и благих.

(Г. Шпаликов)

Я в глазах твоих утону - Можно?
Ведь в глазах твоих утонуть - счастье!
Подойду и скажу тебе - Здравствуй!
Я люблю тебя очень - Сложно?
Нет, не сложно , а трудно.
Очень трудно любить- Веришь?
Подойду я к обрыву крутому
Падать буду - Поймать успеешь?
Ну, а если уйду - Вспомнишь?
Только мне без тебя плохо!
Я хочу быть с тобою - Слышишь?
Ни минуту, ни месяц, а долго
Очень долго, всю жизнь- Понимаешь?
Значит вместе всегда - Хочешь?
Я ответа боюсь - Знаешь?
Ты ответь мне, но только молча.
Ты ответь мне глазами - Любишь?
Если да, то тебе обещаю,
Что ты самым счастливым будешь.
Если нет, то тебя умоляю
Не кори меня взглядом, не надо,
Не тяни меня взглядом в омут....
Я любить тебя буду - Можно?
Даже если нельзя... Буду!
И всегда я приду на помощь,
Если будет тебе трудно!

(Р.Рождественский)

Над озимью, над серой глиной пашен
Осинник оголился и продрог.
День на исходе. Две печали наши
Сошлись на перекрёстке двух дорог.

В ночь будет снег. Рвёт ветер дальних далей
Последний лист с продутого куста.
А как разжечь из двух седых печалей
В седую ночь подобие костра,

Не ведаю...

(М.Дудин)

История про Кошку и ее Человека

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка?»
«Кошки не ждут…Глупый, глупый ты мой Человек»

(Саша Бес)

Сумерки. Снег. Тишина. Весьма
тихо. Аполлон вернулся на Демос.
Сумерки, снег, наконец, сама
тишина - избавит меня, надеюсь,
от необходимости - прости за дерзость -
объяснять самый факт письма.

Праздники кончились - я не дам
соврать своим рифмам. Остатки влаги
замерзают. Небо белей бумаги
розовеет на западе, словно там
складывают смятые флаги,
разбирают лозунги по складам.

Эти строчки, в твои персты
попав (когда все в них уразумеешь
ты), побелеют, поскольку ты
на слово и на глаз не веришь.
И ты настолько порозовеешь,
насколько побелеют листы.

В общем, в словах моих новизны
хватит, чтоб не скучать сороке.
Пестроту июля, зелень весны
осень превращает в черные строки,
и зима читает ее упреки
и зачитывает до белизны.

Вот и метель, как в лесу игла,
гудит. От Бога и до порога
бело. Ни запятой, ни слога.
И это значит: ты все прочла.
Стряхивать хлопья опасно, строго
говоря, с твоего чела.

Нету - письма. Только крик сорок,
не понимающих дела почты.
Но белизна вообще залог
того, что под ней хоронится то, что
превратится впоследствии в почки, в точки,
в буйство зелени, в буквы строк.

Пусть не бессмертие - перегной
вберет меня. Разница только в поле
сих существительных. В нем тем боле
нет преимущества передо мной.
Радуюсь, встретив сороку в поле,
как завидевший берег Ной.

Так утешает язык певца,
превосходя самоё природу,
свои окончания без конца
по падежу, по числу, по роду
меняя, Бог знает кому в угоду,
глядя в воду глазами пловца.

Иосиф Бродский

...

оглушенная счастьем
словно пыльным мешком
я плюю на ненастье
и гуляю пешком

я свищу без запинки
потакая плащу
и иду по Ордынке
и немного грущу

то скребу каблуками
как корвет на мели
то их больно втыкаю
прямо в сердце земли

и по лужам хреначу
и ору как в лесу
будто птицу удачу
под рубашкой несу

улететь, развеваться
как вода на ветру -
мне всегда будет двадцать
никогда не умру

Протасова М., 2010

«Ты совсем, ты совсем снеговая,
Как ты странно и страшно бледна!
Почему ты дрожишь, подавая
Мне стакан золотого вина?»

Отвернулась печальной и гибкой...
Что я знаю, то знаю давно,
Но я выпью, и выпью с улыбкой
Все налитое ею вино.

А потом, когда свечи потушат
И кошмары придут на постель,
Те кошмары, что медленно душат,
Я смертельный почувствую хмель...

И приду к ней, скажу: «Дорогая,
Видел я удивительный сон.
Ах, мне снилась равнина без края
И совсем золотой небосклон.

Знай, я больше не буду жестоким,
Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним,
Я уеду далеким, далеким,
Я не буду печальным и злым.

Мне из рая, прохладного рая,
Видны белые отсветы дня...
И мне сладко — не плачь, дорогая,—
Знать, что ты отравила меня».

(Николай Гумилев, "Отравленный")

Юлия Друнина


    
ЛЮБОВЬ
Опять лежишь в ночи, глаза открыв,
И старый спор сама с собой ведешь.
Ты говоришь:
- Не так уж он красив! -
А сердце отвечает:
- Ну и что ж!

Все не идет к тебе проклятый сон,
Все думаешь, где истина, где ложь...
Ты говоришь:
- Не так уж он умен! -
А сердце отвечает:
- Ну и что ж!

Тогда в тебе рождается испуг,
Все падает, все рушится вокруг.
И говоришь ты сердцу:
- Пропадешь!-
А сердце отвечает:
- Ну и что ж!
1972

Когда уста, привыкшие к злословью

Произнесут молитву к небесам

И мудрый Бог, доверчивой любовью,

Меня простит, за что - не знаю сам.

И станет все нелепым и неважным

И я пойму, что в нищете своей,

Я на Земле был счастлив лишь однажды -

В те дни, когда она была моей.

Тогда я был безумным и беспечным.

Шальная кровь играла, как вино.

Ее любовь казалась бесконечной

И я не мог подумать об ином.

Но день за днем растрачивая всуе

Я делал ей больнее и больней

И потерял любовь ее святую

В те дни, когда она была моей.

Как поздно мы становимся мудрее

Ценой утрат, ошибок и потерь.

Кого она теперь ночами греет,

Кому она любовь дарит теперь?

Пусть будет все ее покорно власти

Пускай Господь хранит ее детей

За то, что я узнал земное счастье.

В те дни, когда она была моей.

С. Трофимов

Добавлено:
ХМУРОЕ УТРО

Дождь.
Но сквозь облачное месиво
рассвет просачивался зримо.
Проснулась ты
легко и весело,
как девушки в рассказах Грина.

Сон в кулачок тихонько скомкала
и осторожно
почему-то
потрогала глазами комнату,
наивно ожидая чуда.

Но дождь настойчиво,
настойчиво
стучал по стёклам
и по жести.
И прерывались многоточьями
твои беспомощные жесты…

А город властно разворачивал
свои заботы и просторы.
И отступало то,
горячее,
живое,
близкое,
простое.

Жизнь подступала
с трезвой меркою
и не укладывалась
в ямбы…
Твой странный сон
(разбилось зеркало!)
в ней прорисовывался
явью.

А ты хотела в память
спрятаться,
чтоб отмахнуться,
отмолчаться.
Сберечь хоть маленькие радости -
осколки счастья…
А.Шаргородский

Художник

стул и то, чем на нем сидят,
кофе убитой ночи,
мир, где знаешь только себя,
да и себя - не очень.

гроб бутерброда, кривой мольберт,
курево посмолистей,
шорох деревьев, которых нет,
листья которых - кисти.

все твое пламя уходит в пар,
пар - в облака и лужи.
как эти джунгли и леопард -
ты никому не нужен.

ты никому, ни за что, никогда...
бочкой пустопорожней
там, за плечами, басит беда,
ужас стоит таможней.

вот бы на плаху, на колесо,
а не считать сантимы!
что, дорогой господин Руссо,
жизнь проскакала мимо?

как вам чугунный этот сюртук?
важный видок совиный?
чтобы души огонек потух,
хватит и половины...

что - умираешь? запил? пропал?
в пепел растратил угли?
к черту всё!.. джунгли и леопард.
да - леопард и джунгли.

Протасова М., 2010

Фиолетовый вечер забрался в сад,
Рассыпая пушинками сновиденья.
А деревья все шепчутся и не спят,
А деревья любуются на закат,
И кивают, и щурятся с наслажденьем.

- Спать пора, - прошептал, улыбаясь, вечер,
Он приятелю синим платком махнул,
И тогда, по-разбойничьи свистнув, ветер
Подлетел и багровый закат задул.

Покружил и умчал по дороге прочь.
Сразу стало темно и пустынно даже.
Это в черных одеждах шагнула ночь
И развесила мрак, как густую пряжу.

И от этой сгустившейся темноты,
Что застыла недвижно, как в карауле,
Все деревья, все травы и все цветы
Тихо-тихо ресницы свои сомкнули.

А чтоб спать им светло и спокойно было
И никто не нарушил бы тишину,
Ночь бесшумно созвездья вверху включила
И большую оранжевую луну.

Всюду блики: по саду и у крылечка,
Будто кто-то швырнул миллион монет.
За оврагом, притихшая сонно речка,
Словно мокрый асфальт, отражает свет.

У рябины во мраке дрожат рубины
Темно-красным огнем. А внизу под ней
Сруб колодца, как горло бутыли винной,
Что закопана в землю до вешних дней.

В вышину, точно в вечность, раскрыты двери
Над кустами качается лунный дым,
И трава, будто мех дорогого зверя,
Отливает то синим, то золотым...

Красота - все загадочней, ярче, шире,
Словно всюду от счастья висят ключи.
Тонко звезды позванивают в эфире...
И затмить красоту эту может в мире
Лишь любовь, что шагнет вдруг к тебе в ночи!

(Э. Асадов "Ночная песня")

Полозкова В.

старшему брату

всё никак не освоюсь с правилами пока:
есть фактура снега и есть - песка.
все мы сшиты не из одного куска.
радости хватает на полглотка.
плоть стареет, хоть обновляема и гибка.
есть секунды куда значительней, чем века.

видимо, я призван издалека.

там, откуда я родом и скоро вернусь куда,
не земля, не воздух и не вода -
но таинственная мерцающая среда.
местные не ведают там ни гордости, ни стыда,
слушают историю будто сквозь толщу льда -
из текучего абсолютного никогда.

не свихнуться стоило мне труда.

я давно катаю обол во рту
ковыряю обшивку, ищу черту,
чтобы выйти из этой вселенной в ту,
в ненаглядную пустоту.

но покуда корпус не расколоть,
я гляжу, как снашивается плоть -

и уже прозрачная на свету.

2010

Будет ласковый дождь, будет запах земли.
Щебет юрких стрижей от зари до зари,
И ночные рулады лягушек в прудах.
И цветение слив в белопенных садах;
Огнегрудый комочек слетит на забор,
И малиновки трель выткет звонкий узор.
И никто, и никто не вспомянет войну
Пережито-забыто, ворошить ни к чему
И ни птица, ни ива слезы не прольет,
Если сгинет с Земли человеческий род
И весна… и Весна встретит новый рассвет
Не заметив, что нас уже нет.

-----------------------------------------------------------------
There will come soft rains and the smell of the ground,
And swallows circling with their shimmering sound;
And frogs in the pool singing at night,
And wild plum trees in tremulous white;
Robins will wear their feathery fire,
Whistling their whims on a low fence-wire;
And not one will know of the war, not one
Will care at last when it is done.
Not one would mind, neither bird nor tree,
If mankind perished utterly;
And Spring herself when she woke at dawn
Would scarcely know that we were gone.

Сара Тисдэйл (Sara Teasdale), 1920 г.

О, этот бред сердечный и вечера,
И вечер бесконечный, что был вчера.

И гул езды далекой, как дальний плеск,
И свечки одинокой печальный блеск.

И собственного тела мне чуждый вид,
И горечь без предела былых обид.

И страсти отблеск знойный из прежних лет,
И маятник спокойный, твердящий: нет.

И шепот укоризны кому-то вслед,
И сновиденье жизни, и жизни бред.

Николай Минский 1901г.

Смычок и струны

Какой тяжелый, темный бред!
Как эти выси мутно-лунны!
Касаться скрипки столько лет
И не узнать при свете струны!

Кому ж нас надо? Кто зажег
Два желтых лика, два унылых...
И вдруг почувствовал смычок,
Что кто-то взял и кто-то слил их.

"О, как давно! Сквозь эту тьму
Скажи одно: ты та ли, та ли?"
И струны ластились к нему,
Звеня, но, ластясь, трепетали.

"Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? довольно?.."
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.

Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось...
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.

Но человек не погасил
До утра свеч... И струны пели...
Лишь солнце их нашло без сил
На черном бархате постели.

Иннокентий Анненский

Я тебя одарю всем, чем хочешь. Возьми
Всё, что надо тебе. Обо мне не заботься.
Я - твой демон, а демоны были детьми.
Ты ребёнка во мне рассмотри - и не бойся.

Я - твой ангел, и если не в силах летать,
Это лишь потому, что в меня ты не веришь.
Я - твой дух, мы с рожденья друг другу под стать.
Я - твой мир, и меня ты едва ли измеришь.

( не знаю , кто написал, но красиво-о-о...)

ПРЕДСКАЗАНИЕ

Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь - и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож;
И горе для тебя!- твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.

М.Ю.Лермонтов
1830

А счастье бывает разным...
Как снег на вершине белым,
Как пламени искры красным,
Бывает солёным морем,
Бывает прохладным ветром,
Несмелое - вслед за горем
И после ночей - рассветом.
Бывает - кружится в танце,
Бывает - смеётся звонко,
Поёт под окном романсы,
Мурлычет в руках котёнком.
Бывает - согреет нежно,
Бывает в ночи пожаром,
То рвётся, то безмятежно,
То дорого, то задаром.
Бывает едва коснётся,
Бывает, что поселилось,
Бывает дождём прольётся,
Бывает, что лишь приснилось.
...
Бывает ещё такое,
Которое вечно рядом,
Надёжное и родное
С лукавым и тёплым взглядом...

(c) автор неизвестен

Далеко, за арктическим кругом,
Распластав поудобней хвосты,
Рассуждали тюлени друг с другом,
Называли друг друга на «ты».

Согласились разумно тюлени:
Жизнь спокойна, сытна, весела
И полна восхитительной лени.
Много холода, мало тепла,
Ни надежд, ни пустых сожалений.

А про ландыши, вешнее таянье,
Исступлённое счастье, отчаянье
Сумасшедшая чайка врала
Перед тем, как на льду умерла.

Ирина Одоевцева, 1950

Чудеса Уолт Уитмен
Ну кто же теперь верит в чудеса?

А я вот во всем вижу чудо:

Проходя по улицам Манхаттена,

Глядя поверх крыш на далекое небо,

Бродя босиком по самой кромке прибоя

Или стоя под деревом где-то в лесу,

Говоря днем с теми, кого я люблю, и по ночам лежа в постели с теми, кого я люблю,

Или за столом, пируя с друзьями,

Разглядывая незнакомых людей, сидящих напротив в вагоне,

Или следя, как пчелы вьются над ульем в летний полдень,

Или как стадо пасется в лугах,

Любуясь на птиц, или на чудесных стрекоз,

Или на чудо заката, или на звезды, светящие спокойно и ясно,

Или на крутой, восхитительно тонкий изгиб молодого весеннего месяца;

Все это и остальное для меня чудеса,

Слитые вместе, и каждое в отдельности — чудо.



Для меня каждый час дня и ночи есть чудо,

Каждый кубический дюйм пространства — чудо,

Каждый квадратный ярд земной поверхности — чудо,

Каждый фут в ее глубину полон чудес.



Для меня море открывает все новые чудеса:

Рыбы — скалы — движение волн — корабли — их команда,—

Каких вам еще надо чудес!

Бывает разве средь зимы гроза
И небо синее, как синька?
Мне любо, что косят твои глаза,
И что душа твоя с косинкой.

И нравится мне зябкость этих плеч,
Стремительность походки бодрой,
Твоя пустая и скупая речь,
Твои русалочьи, тугие бёдра.

Мне нравится, что в холодке твоём
Я, как в огне высоком, плавлюсь,
Мне нравится - могу ль сознаться в том! -
Мне нравится, что я тебе не нравлюсь.

6 октября 1931, Парнок София