» Красивые, короткие стихи II

Блок

«Ночь, улица, фонарь, аптека»
всю жизнь тоску внушали веку.
Но каждый век, сроднившись с ней,
был предыдущего страшней.

«О, было б ведомо живущим
про мрак и холод дней грядущих», —
писал нам Блок, ещё не знав,
как он до ужаса был прав.

Насколько мрак грядущей бездны
«перекромешнит» век железный.
Метафизический мейнстрим —
страшилка детская пред ним.

Аптеки обернулись в морги
и виселицей стал фонарь.
И не помог Святой Георгий,
не спас страну от пуль и нар.

О, если б только знал поэт,
когда писал свой стих тоскливый,
ЧТО через пять начнётся лет —
то показалась бы счастливой

ему та питерская ночь,
фонарь — волшебным, а аптека
одна могла б ему помочь
смертельной морфия утехой.

Никто не знает, от чего
скончался Блок... И вдруг пронзило:
не от удушья своего
и не от музыки вполсилы, —

он вдруг при свете фонаря
увидел будущее наше,
все жизни, сгинувшие зря,
заваренную веком кашу

и ужаснулся этой доле:
кромешный мрак, и в нём — ни зги.
Он умер в этот миг от боли.
Он от прозрения погиб.

(Наталия Кравченко)

Я различил в движенье постоянство:
Так в древний путь вливаются следы,
Так странствуют взыскующие Царства
Дорогами священной простоты.

Теперь я вижу только то, что вижу,
И знаю только то, что знал всегда -
Реки не остановят невода,
Утерян смысл понятий "дальше", "ближе"...

Я повторяю, говорят иное,
Я двигаюсь как остаюсь в покое,
Забыта цель и потому права.

Я тот, кто отвечает на вопросы,
Моя рука спокойно держит посох,
Мой голос тих - я отыскал слова.

Сергей Калугин

Бесценный дар

Ты краски дал, что стали мне судьбою,
Я, Господи, их зорко берегу.
За дар бесценный, посланный тобою,
На веки пред тобою я в долгу.

Не сразу мне дались секреты цвета,
Немало с той поры ушло воды.
Но краски эти – отблески рассвета,
Не раз меня спасали от беды.

Бывало, что в тумане жизнь тонула,
Окрашиваясь в мрачный цвет тоски.
Казалось, что душа моя уснула
И счастье разбивалось на куски.

Ища покой израненному сердцу,
Тянулась робко трепетной рукой
К тем краскам, рисовала в небо дверцу
И свет надежды накрывал волной.

Цвета собрав дрожащею рукою,
Дождём цветным разбрызгав в небесах,
И радугу создав над головою,
Я ввысь летела в сказочных мечтах.

Не мало жизнь даров приподносила,
Но лучший дар – ниспосланный тобой –
Те краски, в коих страсть моя и сила,
Те самые, что стали мне судьбой.

(Лилия Шраер)

Открылось утром сердце ненароком,
И влился мир в него живым потоком.
Недоуменно я следил глазами
За золотыми стрелами-лучами.
Аруны показалась колесница,
И утренняя пробудилась птица,
Приветствуя зарю, защебетала,
И все вокруг еще прекрасней стало.
Как брат, мне небо крикнуло: "Приди!"
И я припал, прильнул к его груди,
Я по лучу поднялся к небу, ввысь,
Щедроты солнца в душу пролились.
Возьми меня, о солнечный поток!
Направь ладью Аруны на восток
И в океан безбрежный, голубой
Возьми меня, возьми меня с собой!

Рабиндранат Тагор

КЛЮЧ

Мой голос тих. Я отыскал слова,
Равновеликие холодному молчанью.
Слова мертвы. Моя душа мертва.
Я не ищу пред небом оправданья.

Над опьяненной ливнями Землей
Агат Луны, томительно туманен,
На тонком и мерцающем аркане
Полночный ветер водит за собой...

Я, как дитя, играю пустотой,
Струящейся за каждою чертой,
За каждой гранью зримого пространства.

Я отворил в себе исток игры.
Я властен жечь и созидать миры.
Я различил в движенье постоянство.

Сергей Калугин

Последние листья

Плавно на послушную ладонь
Лист кленовый полуопустился –
Загорелся ласковый огонь,
Легкой позолотой озарился.

Предзакатной зореньки поток,
Завершая каждодневный праздник,
Высветил свернувшийся листок,
Ретушь понавел лучом – проказник.

И прожилки, радужно дрожа,
Яркость обрели калейдоскопа...
И уже по-новому, кружа,
Погружались листья в чей-то топот.

Сергей Баженов 2

Я

Мой дух не изнемог во мгле противоречий,
Не обессилел ум в сцепленьях роковых.
Я все мечты люблю, мне дороги все речи,
И всем богам я посвящаю стих.

Я возносил мольбы Астарте и Гекате,
Как жрец, стотельчих жертв сам проливал я кровь,
И после подходил к подножиям распятий
И славил сильную, как смерть, любовь.

Я посещал сады Ликеев, Академий,
На воске отмечал реченья мудрецов;
Как верный ученик, я был ласкаем всеми,
Но сам любил лишь сочетанья слов.

На острове Мечты, где статуи, где песни,
Я исследил пути в огнях и без огней,
То поклонялся тем, что ярче, что телесней,
То трепетал в предчувствии теней.

И странно полюбил я мглу противоречий
И жадно стал искать сплетений роковых.
Мне сладки все мечты, мне дороги все речи,
И всем богам я посвящаю стих...

Валерий Брюсов ( 1899 г.)

Изба

Покосилась обветшалая изба,
Прохудился и заплеснвел чердак,
В огороде – ну, такая стыдоба, -
Что словами-то не выразить никак...

Много водки утекло с тех давних пор,
Унесла лежачий камушек вода,
Был освоен неосвоенный простор,
И воздвигнуты большие города.

Был подкуплен неподкупный адвокат,
Помутился немутнеющий хрусталь,
Затонул непотопляемый фрегат,
Заржавела нержавеющая сталь!

Был пробит непробиваемый жилет,
Был пленен непобедимый генерал,
Был забыт незабываемый сюжет –
Как в мучениях бессмертный умирал!

Взвился пепел несгораемых сердец,
Стала зыбкою незыблемая твердь,
Бесконечность осознала наконец,
Что она не бесконечнее, чем смерть.

Время лечит, убивая заодно,
Время хавает бетонные столбы,
Время, время! – ты не можешь лишь одно:
Прошибить непрошибаемые лбы!

Все к тому, что через много-много лет
Разовьется небывалый интеллект:
Разгадают неразгаданный секрет,
Опознают неопознанный обьект,

И отыщется какой-нибудь чудак
С интеллектом выпирающим из лба...

Первым, видимо, обрушится чердак,
А потом уже повалится изба.

Фельдман Михаил

Ты победила: лавры и Олимп,
печать блаженства и печали нимб.
Возьми с собой лишь крылья и стихи -
твои грехи.

Молвы не бойся, ты идешь к богам,
веселым, грозным, умным, дуракам,
не ведающим лета и зимы.
Совсем как мы.

Напейся неба на крутом крыльце,
спроси дорогу у жука в пыльце,
шагни, как в бездну, в сумашедший май.
Теперь ступай.

Михаил Фельдман, Май 1999

мда, это можно было бы написать немного более интересным слогом.

Небо называют - голубым,
Солнце называют - золотым,

Время называют - невозвратным,
Море называют - необъятным,

Называют женщину - любимой,
Называют смерть - неотвратимой,

Называют истины - святыми,
Называют страсти - роковыми

Как же мне любовь мою назвать,
Чтобы ничего не повторять?...

Крандиевская Н., 193?

Река времён в своём стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остаётся
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрётся
И общей не уйдёт судьбы!

Гавриил (Гаврила) Романович Державин
6 июля 1816

Добавлено:
Устав от вечных упований,
Устав от радостных пиров,
Не зная страхов и желаний,
Благословляем мы богов,
За то, что сердце в человеке
Не вечно будет трепетать,
За то, что все вольются реки
Когда-нибудь в морскую гладь.

Суинберн

Не сменить ли пластинку? Но родина снится опять.
Отираясь от нечего делать в вокзальном народе,
Жду своей электрички, поскольку намерен сажать
То ли яблоню, то ли крыжовник. Сентябрь на исходе.
Снится мне, что мне снится, как еду по длинной стране
Приспособить какую-то важную доску к сараю.
Перспектива из снов — сон во сне, сон во сне, сон во сне.
И курю в огороде на корточках, время теряю.
И по скверной дороге иду восвояси с шести
Узаконенных соток на жалобный крик электрички.
Вот ведь спички забыл, а вернешься — не будет пути,
И стучусь наобум, чтобы вынесли — как его — спички.
И чужая старуха выходит на низкий порог,
И моргает, и шамкает, будто она виновата,
Что в округе ненастье и нету проезжих дорог,
А в субботу в Покровском у клуба сцепились ребята,
В том, что я ошиваюсь на свете дурак дураком
На осеннем ветру с незажженной своей сигаретой,
Будто только она виновата и в том и в другом,
И во всем остальном, и в несчастиях родины этой.

Гандлевский С., 1987

Она пришла, разделась, отдалась
Как-то наигранно, а может быть смеясь
Встала с постели, мило улыбнулась
Оделась и ушла. Потом вернулась
И долго мне о чем-то говорила
Я не любил ее, она меня любила
Читала вслух мне женские журналы
Она меня немного умиляла
И временами мне казалось странной
Она была не той, хотя желанной
Я вел себя с ней как-то эпатажно
А может нет, хотя уже не важно
Она пришла, я может быть и ждал
Она была чиста как идеал, но …
Чего-то мне тогда в ней не хватало
А может я далек от идеалов?
Она пришла. Была и вдруг ушла
Так же внезапно, как и появилась
Я и не понял что тогда случилось
Она мне ничего не говорила
Я не любил ее, она меня любила
Она была как что-то неземное
И было ли вообще это со мною
Я помню как подолгу ее ждал
Не знаю почему, но ревновал
Я никогда не видел ее слез
У нас с ней что-то было, но всерьез
Я ею никогда не увлекался
Не знаю почему, может боялся
А может быть и просто не хотел
И не любить ее я толком не умел…
Она была красива, да, красива!
Но почему все время уходила
И зачем все время возвращалась
Так же легко, как будто бы смеялась
Как будто на столе что-то забыла
Я не любил ее, она меня любила
Она пришла, на стул неловко села
И долго, молча на меня смотрела
Потом сказала пару смутных фраз
Оделась и ушла, в последний раз
И больше никогда не приходила
Я не любил ее.

Олег Груз, 2000

- Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,-
Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана -
Прольется пламенной смолой.

- Пока жива, с тобой я буду -
Душа и кровь нераздвоимы,-
Пока жива, с тобой я буду -
Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду -
Ты понесешь с собой, любимый,-
Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.

- Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
- За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба - я и ты.

- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.

Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.

С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,-
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!

Кочетков Александр, Баллада о прокуренном вагоне

Заросли степной травой глухие рвы,
Кто погиб, тот не поднимет головы,
Не придет, не скажет: "Мама! Я живой!
Не печалься, дорогая, я с тобой!"...

ЛЕНИНГРАД

Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.

Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,

Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.

Петербург! я еще не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.

Петербург! У меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,

И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.

Острым кленовым листом
Открывает мне осень
Вены.
Красные брызги зари
Опрокинули кровь на
Стены.

Остановить невозможно, но можно убить,
Если надо.
Я теряю последнюю нить,
Проходя терминатор...
Терминатор.

Бьет электрический ток,
За которым мы будем
Вместе.
Располосован восток
Запрещенной пыльцой
Созвездий.

Остановить невозможно, но можно убить,
Если надо.
Я теряю последнюю нить,
Проходя терминатор...
Терминатор.

ЛЕНИНГРАДСКАЯ ГРАВЮРА

День — как на дереве гравюра,
Где ярок свет и тень резка,
Где льдом покрытая, как шкурой,
В граниты врезана река.

В садах деревья, словно смерчи,
Застыли в инее седом,
И в купол неба смело вчерчен
Рукой искусной каждый дом.

Пронзает воздух луч весёлый —
И каждый штрих горит ясней,
И клочья снега, будто сёдла,
На спинах клодтовских коней.

И Невский, длинной панорамой
Развёртываясь прямиком,
Летит к Неве и ввысь упрямо
Взлетает золотым штыком.

Сработал мастер нелукавый
Весь этот взлёт, и тень, и свет, —
Всё, что не меркнет в лаврах славы,
Не увядает сотни лет.

Николай Браун, 1960

* * *

Нас не будет…
И это не ново,
Как не ново рождаться на свет…
Вереск снова разлился лилово
Вдоль дороги
И пройденных лет.
Листопад.
Снегопад.
И разрывы
Первых почек
в росистом лесу…
И покуда мы видим — мы живы:
Держит небо звезду на весу,
Снова ландыши лезут по склону,
Снова солнце берёт высоту,
Кто-то белою ночью влюблённо
Вновь на Кировском станет мосту.

Анатолий Краснов

О ПРИРОДЕ

И в доброте,
И в ярости своей
Слепа и неразборчива природа.
Она и хлеб.
Она и суховей.
Глаза газели.
И шакалья морда!
То создаёт,
То буйствует, губя.
И — божество.
И жалкая калека…
Чтобы возвысить
И познать себя,
Природа породила
Человека.
Он,
Благодарный матери своей,
Её стремится сделать
Совершенней.
Ведь всё,
Чего так не хватает ей,
Вмещает сына
Беспредельный гений.

Людмила Татьяничева, 1967

* * *

На медленном завьюженном рассвете
Иль на исходе пасмурного дня,
Ошибки,
Как уродливые дети,
С немым укором смотрят на меня.
Они — мои.
И некуда мне деться
От их суровых и печальных глаз.
Они стучатся кулачками в сердце:
— Мудрее будь.
— Не забывай о нас!
— Невольно боль мы причинили людям
И повторяться больше —
Не хотим! —
…Меня ошибки милуют и судят.
И я за это
Благодарна им…

Людмила Татьяничева, 1967

И уже истерты в кровь мои клыки.
Я не волк и даже не маленький кролик.
Убегаю внутрь от вселенской тоски.
Туда, где я не один, а нолик.

* * *

Здесь и в полдень все тропинки росны.
Нежен мох, как шёрстка у зайчат.
Что мне скажут на прощанье сосны?
Или, может, гордо промолчат?

Загрущу, не подавая виду,
И, как сёстрам, соснам я скажу:
Не таите на меня обиду,
Я с собой вас в сердце уношу!

Людмила Татьяничева, 1959

если правильно слушать, то птица взлетает из правой лопатки к нёбу, ветка трескается в руке,
а тележка грохочет вниз от колена к щиколотке, беспечная, вдалеке.
мысль о тебе, тёплая, идёт через лоб и пульсирует на виске.

ум проницает тело, как луч согретое молоко,
удивляясь, как дайвер, что может видеть так глубоко;
ощущенья в плывают в свет его, поводя причудливым плавником.

медленно спускается вниз под сердце, в самый его подвал,
и выводит по одному на свет всех, кто мучил и предавал,
маслом оборачивается пламя, шёлком делается металл.

вот и всё, чему я училась - пробовала нити, разбирала за прядью прядь,
трогала проверочные слова к состояниям и выписывала в тетрадь,
изучала карту покоя, чтобы дорогу не потерять.

вот и всё мое путешествие, слава крепкому кораблю.
птицы вдоль заката плывут как титры, крайняя закручивает петлю.
мир стоит, зажмурившись, как трёхлетняя девочка в ожидании поцелуя,
сплошным
"люблю"

Полозкова В.
16 февраля 2013 года, Мумбай

***

Весна, а волны в инее,
И шлемы на них острые.
Иду Четвёртой линией
Васильевского острова.

И выхожу к Неве-реке -
Воде, от солнца розовой,
Она примчалась налегке
Из-за стволов берёзовых,

Из-за рябин и тополей
Бежала сломя голову,
Она вертелась вкруг полей,
Кружмя кружилась, полая.

Потом надолго сохраним,
Что не купчиха-барыня –
Весенним городом моим
Она прошла,
Сударыня!

Александр Андреевич Прокофьев, 1968

располагает возраст мой к умеренности
и трезвости но твердой нет уверенности

поскольку срок тяну не по бумажке я
реален риск пуститься во все тяжкие

тогда для тех кто вслед растет и учится
изящного примера не получится

для малых сих кто с выдержками слабыми
прельщаться склонны коньяком и бабами

и мелкими окрылены победами
рискуют возомнить себя поэтами

затмения считать упрямо проблесками
стать мэтрами и даже где-то нобелевскими

лауреатами подобно бродскому
за что спасибо моему уродскому

характеру с ненужными поблажками
себе и беготне за всеми тяжкими

ведь это жуть в какое положение
ввергает нас порой воображение

Цветков Алексей, 2006г.

Тридцать два боевых слона
На берегу. Отдыхают.
Где-то танцует и стонет война,
Но не про них зевают

Хоботы стелятся по траве
Синие в лунном свете
Днем, обливаясь водою в реке,
Эти слоны как дети.

Боги бессонные мимо идут
Годы вокруг летают
Слоники спят, всех имея ввиду,
И постепенно тают.

Александр Жмуранский

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей,—
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

Сергей Есенин

Ты порой целуешь ту, порою - эту
В папиросном голубом дыму.
Может быть, в упрёках толку нету,
Да читать мораль и не к лицу поэту,
Только страшно стариться тому,
Кто любовь, как мелкую монету,
Раздавал, не зная сам кому.
(Степан Щипачев)