[more=Какую систему образования мы получили после развала СССР]
Школа при либерализме
Интересная статья о причинах падения нравственности в современной российской школе.
ИСТОРИЯ об избиении пожилой учительницы физкультуры ее учениками в Иркутской области потрясла общественность. Об этом написали все бумажные и электронные СМИ, сообщили все телеканалы и радиостанции. Но ведь это только вершина айсберга. Такие случаи в современной России встречаются все чаще и чаще. По оценкам экспертов, за последние два года их стало на 50% больше. На слуху недавний случай в Москве, где ученик набросился с ножом на учительницу английского, или нападение одиннадцатиклассника на учителя физики в том же Иркутске в мае прошлого года, когда юный хулиган нанес своему педагогу 8 ножевых ранений за отрицательную оценку.
Иногда все это относят на счет «недоразвитости» нашего доморощенного капитализма. Либеральные витии убеждают нас, что пройдет несколько десятков лет, на место бандюкам в малиновых пиджаках придут благовоспитанные джентльмены в смокингах и со знанием иностранных языков, и уж тогда все станет как на «цивилизованном Западе». Однако если мы обратим взор к странам Запада, то увидим, что ситуация с агрессией в школах там еще хуже, чем в сегодняшней России…
Насилие в адрес учителей в средних школах стран Западной Европы и США – явление давно уже обыденное, почти рутинное. Опрос среди испанских школьных учителей, проведенный в 2009 году по инициативе их профсоюза, показал, что 73% учителей постоянно подвергаются оскорблениям со стороны учеников, 15% подвергаются насилию, которое выражается в том, что ученики прямо во время урока избивают их на глазах у класса, наносят тяжкие телесные повреждения вплоть до переломов. Нередки и покушения на убийство с применением холодного и огнестрельного оружия. Причины вспышек агрессии самые пустячные – низкая оценка, сделанное замечание.
Во Франции ситуация столь же тяжелая, так что правительство в 2003 году было вынуждено даже ввести закон, по которому такое поведение учеников наказывается тюремным заключением начиная с 13 лет (раньше малолетние садисты и хулиганы не несли никакой ответственности за совершенные преступления). В Швеции около 12% педагогов заявили, что подвергаются оскорблениям и избиениям со стороны учеников прямо во время школьных занятий. А в США, где огнестрельное оружие можно купить свободно, оно есть почти в каждом доме и ребенок или подросток легко может его найти, такие конфликты заканчиваются не только синяками и переломами. Убийство учителя – обычная для американских школ история.
Теперь, после пресловутого «вхождения России в мировую цивилизацию», этот кошмар достиг и наших городов и весей…
Наши либералы любят поиздеваться над странами третьего мира и над нашим советским прошлым. Но именно в «нецивилизованных» странах Арабского Востока и Латинской Америки, так же как незадолго до этого в «тоталитарном» Советском Союзе, учитель был и остается человеком, окруженным уважением и почитанием своих учеников, которые готовы стерпеть от него не только критику, но и наказание и выполняют его требования, даже если не ценят его лично – из уважения к самой профессии учителя. А на «цивилизованном» Западе, как видим, школьники оскорбляют, избивают и убивают учителей и общество с этим почти смирилось. Как это объяснить?
СОВРЕМЕННЫЕ политологи называют самые разные причины этого феномена. Они говорят о пагубном влиянии на подростков телевидения и интернета. Они указывают на распространение наркомании среди подростков. Они рассуждают об издержках ювенальной юстиции, из-за которых любая попытка одернуть малолетнего хама рассматривается как психологическое насилие над ребенком и грозит учителю реальным тюремным сроком. Они объясняют это, наконец, тем, что в обществе, где выше всего ценятся деньги и материальный успех, учитель, чей заработок несравним с доходами героев американской мечты, вряд ли будет пользоваться уважением. Все это верно, но есть и еще одно объяснение, которое мне представляется наиболее основательным.
В настоящее время философы культуры разделяют все общества на два типа – традиционный и либеральный. К традиционным обществам принадлежали до недавнего времени все цивилизации мира, включая докапиталистический Запад. С определенными оговорками к обществам традиционного типа можно отнести страны «реального социализма» – СССР, Китай, Вьетнам, Северную Корею. Либеральной являлась и является цивилизация новоевропейского и современного Запада. Отношения между людьми в этих обществах строятся различным образом. Идеалом межличностных отношений в традиционном обществе являются отношения авторитарного типа, которые представляют собой более или менее добровольное подчинение авторитету, а значит, и определенную социальную иерархию. Таким авторитетом может быть царь, генсек, партия, аристократия, священники, просто старые люди или старшие родственники, в любом случае их уважают – если не за личные заслуги, то как носителей определенного статуса, – к их словам прислушиваются, их просьбы и приказы дол жны выполняться (естественно, в этих обществах, как и везде, существует и организованное государственное насилие, но его применение связано с исключительными случаями, в идеале подданный подчиняется государству более или менее добровольно, тогда такое государство является легитимным). Собственно, это общество и называется традиционным, потому что поведение людей здесь регулируется не согласованными решениями свободных рациональных индивидов, исходящими из соображений выгоды, а традициями, то есть издавна установленными правилами, которые восходят к сакральным (или псевдосакральным) авторитетам и воспроизводятся из поколения в поколение путем подражания духовной элите. Человек традиционного общества поступает так или иначе не потому, что он сам так решил, а потому что так делали деды и отцы, так велит церковь или партия, к этому зовет вождь или царь. Он всегда признает наличие над собой индивидуального или коллективного авторитета, который на основе сакрального знания решает, как ему поступать и как жить. С.Г.Кара-Мурза называет такое общество «обществом-семьей», поскольку идеал авторитаризма лучше всего воплощен в патриархальной семье с ее иерархией «отцы-дети».
Идеалом отношений в либеральном обществе является рациональный взаимовыгодный договор между свободными, почти никак не связанными друг с другом индивидами. Это – отношения покупателя и продавца на рынке, и потому С.Г.Кара-Мурза называет такое общество «обществом-рынком». Договор возможен только между пусть хотя бы формально равными партнерами, поэтому для человека либерального общества так важно, чтоб везде и всегда подчеркивалось его равенство с другими. Равенство же исключает отношения авторитарного типа и связанную с ними иерархию. Человек либерального гражданского общества не обязан никого уважать, кем бы он ни был, даже высшим лицом государства, например президентом. Гражданин и президент просто заключили договор, по которому гражданин участвует в финансовом обеспечении государства, платя налоги, а государство и его руководитель – президент надзирают за исполнением законов, поддерживающих порядок в обществе. Благоговеть перед президентом гражданин должен не больше, чем перед продавцом на рынке, с которым они сговорились о взаимовыгодной сделке. В идеале здесь нет вовсе никакого подчинения и ограничения свободы. Гражданин либерального общества обязан подчиняться лишь закону, который он одобрил через общественный договор, а значит, подчиняться лишь своей собственной воле, а это и есть свобода (основатели либерализма специально оговаривались, что даже если гражданин подчиняется решению большинства, с котором не согласен, то это все равно не ущемляет его свободу, потому что он добровольно решил соглашаться с большинством, признав общественный договор). Итак, подчинение как смирение и добровольное самоограничение ему не знакомы.
Именно переход от отношений авторитета и подчинения к отношениям договорным, согласно такому идеологу Просвещения, как Кант, выводят людей из естественного состояния и делает их людьми цивилизации. В ответе на анкету «Что такое Просвещение?» Кант обрушивается на тех, кто ищет совета у священника, родителя, начальника, обвиняя в том, что они остаются как бы взрослыми детьми, перекладывают ответственность на других, тогда как нужно иметь мужество самому принимать решения, это и есть главное свойство «цивилизованного просвещенного человека». Разумеется, это взгляд человека либерального общества, для человека традиционного общества все эти призывы к «взрослению» – суть призывы к разнузданности и эгоцентризму, ведь либеральный человек даже правилам морали следует не потому, что они от Бога, или одобрены обществом, а потому что его драгоценная персона так решила.
Однако и в либеральном обществе есть один институт, который остается авторитарным, как его ни реформируй, и ничего в этом изменить нельзя. Это школа. Особенности педагогического процесса таковы, что он, по определению, предполагает авторитаризм. Ученик должен уважать учителя и смотреть на него не как на равного партнера, а как на существо в определенном смысле высшее, чем он сам. Иначе он ничему не сможет научиться: еще средневековый философ Августин Аврелий говорил, что ребенок должен, не сомневаясь, принимать, что ему скажет учитель, чтоб потом, развив свои ум и таланты, научиться принятое на веру доказывать. Если ребенок будет постоянно сомневаться в словах учителя, перепроверять их, выдвигать собственное мнение, как это делает любой взрослый в обществе договорного типа, он так и останется неучем.
Жан-Жак Руссо – один из создателей базового для либерализма учения об общественном договоре писал: «В семье дети связаны с отцом лишь до тех пор, пока нуждаются в нем. Как только нужда эта пропадает, естественная связь рвется. Дети, избавленные от необходимости повиноваться отцу, и отец, свободный от обязанности заботиться о детях, вновь становятся равно независимыми. Если они и остаются вместе, то уже не в силу естественной необходимости, а добровольно; сама же семья держится лишь на соглашении». (Обратим внимание на то, что либерал не знает понятия «долг перед родителями», повзрослевший ребенок относится к отцу как один гражданин к другому гражданину, и должен ему помогать, только если этого требует договор между ними, заключаемый на основе взаимной выгоды). Слово «семья» здесь вполне можно заменить на слово «школа», а слово «отец» на слово «учитель», поскольку речь идет, собственно, о социальном институте, где происходит воспитание ребенка, делающее его равноправным независимым гражданином, а отношения между гражданами строятся не на естественных связях, силе и авторитете, а на искусственных, созданных волей и разумом человека – договоре.
В традиционном обществе авторитарный характер семьи и школы не вызывал протеста у подростков, потому что такого понятия, как «свобода индивида», просто не существовало, и, став взрослым и покинув родной дом и школу, человек все равно продолжал существовать в рамках авторитарных отношений, поскольку был также рабом Божьим, подданным короля, сыном своего отца, подчиненным своего начальника, верным слугой партии, народа и государства. В обществе либеральном все обстоит иначе. Здесь школа с ее естественным авторитаризмом – чужеродное вкрапление в пространстве договорных отношений. Подростки знают, что после школы они попадут в мир, где другой не сможет требовать от них, чтоб они вставали при его появлении лишь на том основании, что он старше и лучше знает физику, или другой не сможет делать замечания по поводу их прически или одежды. В либеральном обществе все, что не запрещено законом, разрешено и традиции и обычаи не имеют обязательной силы, поэтому в либеральном обществе незаконно требовать от других граждан уважать старших или перестать шокировать окружающих внешним видом. Нет такого закона уступать старикам место в автобусе и не красить волосы в зеленый цвет.
Как уже говорилось, попытки реформировать школу, сделать ее либеральной, связанные с мировоззренческой революцией 1960-х, на Западе фактически провалились. Созданная «либеральная школа» ничему не учит и никак не воспитывает, из нее выходят практически неграмотные и разнузданные эгоисты. Такие люди не способны управлять политическими партиями и государственными органами, банками и корпорациями, они годны разве что быть идеальными потребителями, сознанием которых искусно манипулируют, чтоб опустошать их карманы. Поэтому на Западе такие либеральные школы предназначены только для низших классов (их называют публичными или основными школами, и обучение в них бесплатное). Для элиты же предназначены частные, дорогие школы закрытого типа, часто работающие как интернаты, где сохраняются крайне авторитарные порядки: детей заставляют носить форму, учить уроки, наказывают за плохую учебу и за отсутствие спортивных достижений, то есть делают все не так, как в публичных школах, где, напротив, нет оценок и формы, ученики предоставлены сами себе и сильно не нагружаются занятиями. И в элитных школах на Западе не бывает такого, чтоб ученик избил учителя или тем более застрелил его, это – удел детей плебса. Детям элиты внушается умение повиноваться, вести себя сдержанно, контролировать себя, потому что только человек, умеющий повиноваться, сможет и управлять.
В Советском Союзе все школы были построены по типу западных элитных школ, потому что в Советском Союзе даже выпускник школы из сибирского села мог попасть в элиту (и попадал). В современной России даже элитные школы по разнузданности и невоспитанности учеников мало чем отличаются от американских «паблик скул» (интернет обошел ролик, на котором ученики московской элитной гимназии кидают продуктами в учительницу во время урока, вспомним также, что избившие старушку-учительницу шелеховские старшеклассники, были из вполне благополучных семей). Причем, судя по всему, наши либералы из Минобразования, реформировавшие школу в 1990-е, добивались этого сознательно. Это значит, что в планах «Вашинг тонского обкома» не значится, что у России может быть своя дееспособная, волевая, мыслящая элита. Территории и населению России заокеанскими стратегами мирового порядка предначертано внешнее управление…
Рустем ВАХИТОВ.
[/more]
Школа при либерализме
Интересная статья о причинах падения нравственности в современной российской школе.
ИСТОРИЯ об избиении пожилой учительницы физкультуры ее учениками в Иркутской области потрясла общественность. Об этом написали все бумажные и электронные СМИ, сообщили все телеканалы и радиостанции. Но ведь это только вершина айсберга. Такие случаи в современной России встречаются все чаще и чаще. По оценкам экспертов, за последние два года их стало на 50% больше. На слуху недавний случай в Москве, где ученик набросился с ножом на учительницу английского, или нападение одиннадцатиклассника на учителя физики в том же Иркутске в мае прошлого года, когда юный хулиган нанес своему педагогу 8 ножевых ранений за отрицательную оценку.
Иногда все это относят на счет «недоразвитости» нашего доморощенного капитализма. Либеральные витии убеждают нас, что пройдет несколько десятков лет, на место бандюкам в малиновых пиджаках придут благовоспитанные джентльмены в смокингах и со знанием иностранных языков, и уж тогда все станет как на «цивилизованном Западе». Однако если мы обратим взор к странам Запада, то увидим, что ситуация с агрессией в школах там еще хуже, чем в сегодняшней России…
Насилие в адрес учителей в средних школах стран Западной Европы и США – явление давно уже обыденное, почти рутинное. Опрос среди испанских школьных учителей, проведенный в 2009 году по инициативе их профсоюза, показал, что 73% учителей постоянно подвергаются оскорблениям со стороны учеников, 15% подвергаются насилию, которое выражается в том, что ученики прямо во время урока избивают их на глазах у класса, наносят тяжкие телесные повреждения вплоть до переломов. Нередки и покушения на убийство с применением холодного и огнестрельного оружия. Причины вспышек агрессии самые пустячные – низкая оценка, сделанное замечание.
Во Франции ситуация столь же тяжелая, так что правительство в 2003 году было вынуждено даже ввести закон, по которому такое поведение учеников наказывается тюремным заключением начиная с 13 лет (раньше малолетние садисты и хулиганы не несли никакой ответственности за совершенные преступления). В Швеции около 12% педагогов заявили, что подвергаются оскорблениям и избиениям со стороны учеников прямо во время школьных занятий. А в США, где огнестрельное оружие можно купить свободно, оно есть почти в каждом доме и ребенок или подросток легко может его найти, такие конфликты заканчиваются не только синяками и переломами. Убийство учителя – обычная для американских школ история.
Теперь, после пресловутого «вхождения России в мировую цивилизацию», этот кошмар достиг и наших городов и весей…
Наши либералы любят поиздеваться над странами третьего мира и над нашим советским прошлым. Но именно в «нецивилизованных» странах Арабского Востока и Латинской Америки, так же как незадолго до этого в «тоталитарном» Советском Союзе, учитель был и остается человеком, окруженным уважением и почитанием своих учеников, которые готовы стерпеть от него не только критику, но и наказание и выполняют его требования, даже если не ценят его лично – из уважения к самой профессии учителя. А на «цивилизованном» Западе, как видим, школьники оскорбляют, избивают и убивают учителей и общество с этим почти смирилось. Как это объяснить?
СОВРЕМЕННЫЕ политологи называют самые разные причины этого феномена. Они говорят о пагубном влиянии на подростков телевидения и интернета. Они указывают на распространение наркомании среди подростков. Они рассуждают об издержках ювенальной юстиции, из-за которых любая попытка одернуть малолетнего хама рассматривается как психологическое насилие над ребенком и грозит учителю реальным тюремным сроком. Они объясняют это, наконец, тем, что в обществе, где выше всего ценятся деньги и материальный успех, учитель, чей заработок несравним с доходами героев американской мечты, вряд ли будет пользоваться уважением. Все это верно, но есть и еще одно объяснение, которое мне представляется наиболее основательным.
В настоящее время философы культуры разделяют все общества на два типа – традиционный и либеральный. К традиционным обществам принадлежали до недавнего времени все цивилизации мира, включая докапиталистический Запад. С определенными оговорками к обществам традиционного типа можно отнести страны «реального социализма» – СССР, Китай, Вьетнам, Северную Корею. Либеральной являлась и является цивилизация новоевропейского и современного Запада. Отношения между людьми в этих обществах строятся различным образом. Идеалом межличностных отношений в традиционном обществе являются отношения авторитарного типа, которые представляют собой более или менее добровольное подчинение авторитету, а значит, и определенную социальную иерархию. Таким авторитетом может быть царь, генсек, партия, аристократия, священники, просто старые люди или старшие родственники, в любом случае их уважают – если не за личные заслуги, то как носителей определенного статуса, – к их словам прислушиваются, их просьбы и приказы дол жны выполняться (естественно, в этих обществах, как и везде, существует и организованное государственное насилие, но его применение связано с исключительными случаями, в идеале подданный подчиняется государству более или менее добровольно, тогда такое государство является легитимным). Собственно, это общество и называется традиционным, потому что поведение людей здесь регулируется не согласованными решениями свободных рациональных индивидов, исходящими из соображений выгоды, а традициями, то есть издавна установленными правилами, которые восходят к сакральным (или псевдосакральным) авторитетам и воспроизводятся из поколения в поколение путем подражания духовной элите. Человек традиционного общества поступает так или иначе не потому, что он сам так решил, а потому что так делали деды и отцы, так велит церковь или партия, к этому зовет вождь или царь. Он всегда признает наличие над собой индивидуального или коллективного авторитета, который на основе сакрального знания решает, как ему поступать и как жить. С.Г.Кара-Мурза называет такое общество «обществом-семьей», поскольку идеал авторитаризма лучше всего воплощен в патриархальной семье с ее иерархией «отцы-дети».
Идеалом отношений в либеральном обществе является рациональный взаимовыгодный договор между свободными, почти никак не связанными друг с другом индивидами. Это – отношения покупателя и продавца на рынке, и потому С.Г.Кара-Мурза называет такое общество «обществом-рынком». Договор возможен только между пусть хотя бы формально равными партнерами, поэтому для человека либерального общества так важно, чтоб везде и всегда подчеркивалось его равенство с другими. Равенство же исключает отношения авторитарного типа и связанную с ними иерархию. Человек либерального гражданского общества не обязан никого уважать, кем бы он ни был, даже высшим лицом государства, например президентом. Гражданин и президент просто заключили договор, по которому гражданин участвует в финансовом обеспечении государства, платя налоги, а государство и его руководитель – президент надзирают за исполнением законов, поддерживающих порядок в обществе. Благоговеть перед президентом гражданин должен не больше, чем перед продавцом на рынке, с которым они сговорились о взаимовыгодной сделке. В идеале здесь нет вовсе никакого подчинения и ограничения свободы. Гражданин либерального общества обязан подчиняться лишь закону, который он одобрил через общественный договор, а значит, подчиняться лишь своей собственной воле, а это и есть свобода (основатели либерализма специально оговаривались, что даже если гражданин подчиняется решению большинства, с котором не согласен, то это все равно не ущемляет его свободу, потому что он добровольно решил соглашаться с большинством, признав общественный договор). Итак, подчинение как смирение и добровольное самоограничение ему не знакомы.
Именно переход от отношений авторитета и подчинения к отношениям договорным, согласно такому идеологу Просвещения, как Кант, выводят людей из естественного состояния и делает их людьми цивилизации. В ответе на анкету «Что такое Просвещение?» Кант обрушивается на тех, кто ищет совета у священника, родителя, начальника, обвиняя в том, что они остаются как бы взрослыми детьми, перекладывают ответственность на других, тогда как нужно иметь мужество самому принимать решения, это и есть главное свойство «цивилизованного просвещенного человека». Разумеется, это взгляд человека либерального общества, для человека традиционного общества все эти призывы к «взрослению» – суть призывы к разнузданности и эгоцентризму, ведь либеральный человек даже правилам морали следует не потому, что они от Бога, или одобрены обществом, а потому что его драгоценная персона так решила.
Однако и в либеральном обществе есть один институт, который остается авторитарным, как его ни реформируй, и ничего в этом изменить нельзя. Это школа. Особенности педагогического процесса таковы, что он, по определению, предполагает авторитаризм. Ученик должен уважать учителя и смотреть на него не как на равного партнера, а как на существо в определенном смысле высшее, чем он сам. Иначе он ничему не сможет научиться: еще средневековый философ Августин Аврелий говорил, что ребенок должен, не сомневаясь, принимать, что ему скажет учитель, чтоб потом, развив свои ум и таланты, научиться принятое на веру доказывать. Если ребенок будет постоянно сомневаться в словах учителя, перепроверять их, выдвигать собственное мнение, как это делает любой взрослый в обществе договорного типа, он так и останется неучем.
Жан-Жак Руссо – один из создателей базового для либерализма учения об общественном договоре писал: «В семье дети связаны с отцом лишь до тех пор, пока нуждаются в нем. Как только нужда эта пропадает, естественная связь рвется. Дети, избавленные от необходимости повиноваться отцу, и отец, свободный от обязанности заботиться о детях, вновь становятся равно независимыми. Если они и остаются вместе, то уже не в силу естественной необходимости, а добровольно; сама же семья держится лишь на соглашении». (Обратим внимание на то, что либерал не знает понятия «долг перед родителями», повзрослевший ребенок относится к отцу как один гражданин к другому гражданину, и должен ему помогать, только если этого требует договор между ними, заключаемый на основе взаимной выгоды). Слово «семья» здесь вполне можно заменить на слово «школа», а слово «отец» на слово «учитель», поскольку речь идет, собственно, о социальном институте, где происходит воспитание ребенка, делающее его равноправным независимым гражданином, а отношения между гражданами строятся не на естественных связях, силе и авторитете, а на искусственных, созданных волей и разумом человека – договоре.
В традиционном обществе авторитарный характер семьи и школы не вызывал протеста у подростков, потому что такого понятия, как «свобода индивида», просто не существовало, и, став взрослым и покинув родной дом и школу, человек все равно продолжал существовать в рамках авторитарных отношений, поскольку был также рабом Божьим, подданным короля, сыном своего отца, подчиненным своего начальника, верным слугой партии, народа и государства. В обществе либеральном все обстоит иначе. Здесь школа с ее естественным авторитаризмом – чужеродное вкрапление в пространстве договорных отношений. Подростки знают, что после школы они попадут в мир, где другой не сможет требовать от них, чтоб они вставали при его появлении лишь на том основании, что он старше и лучше знает физику, или другой не сможет делать замечания по поводу их прически или одежды. В либеральном обществе все, что не запрещено законом, разрешено и традиции и обычаи не имеют обязательной силы, поэтому в либеральном обществе незаконно требовать от других граждан уважать старших или перестать шокировать окружающих внешним видом. Нет такого закона уступать старикам место в автобусе и не красить волосы в зеленый цвет.
Как уже говорилось, попытки реформировать школу, сделать ее либеральной, связанные с мировоззренческой революцией 1960-х, на Западе фактически провалились. Созданная «либеральная школа» ничему не учит и никак не воспитывает, из нее выходят практически неграмотные и разнузданные эгоисты. Такие люди не способны управлять политическими партиями и государственными органами, банками и корпорациями, они годны разве что быть идеальными потребителями, сознанием которых искусно манипулируют, чтоб опустошать их карманы. Поэтому на Западе такие либеральные школы предназначены только для низших классов (их называют публичными или основными школами, и обучение в них бесплатное). Для элиты же предназначены частные, дорогие школы закрытого типа, часто работающие как интернаты, где сохраняются крайне авторитарные порядки: детей заставляют носить форму, учить уроки, наказывают за плохую учебу и за отсутствие спортивных достижений, то есть делают все не так, как в публичных школах, где, напротив, нет оценок и формы, ученики предоставлены сами себе и сильно не нагружаются занятиями. И в элитных школах на Западе не бывает такого, чтоб ученик избил учителя или тем более застрелил его, это – удел детей плебса. Детям элиты внушается умение повиноваться, вести себя сдержанно, контролировать себя, потому что только человек, умеющий повиноваться, сможет и управлять.
В Советском Союзе все школы были построены по типу западных элитных школ, потому что в Советском Союзе даже выпускник школы из сибирского села мог попасть в элиту (и попадал). В современной России даже элитные школы по разнузданности и невоспитанности учеников мало чем отличаются от американских «паблик скул» (интернет обошел ролик, на котором ученики московской элитной гимназии кидают продуктами в учительницу во время урока, вспомним также, что избившие старушку-учительницу шелеховские старшеклассники, были из вполне благополучных семей). Причем, судя по всему, наши либералы из Минобразования, реформировавшие школу в 1990-е, добивались этого сознательно. Это значит, что в планах «Вашинг тонского обкома» не значится, что у России может быть своя дееспособная, волевая, мыслящая элита. Территории и населению России заокеанскими стратегами мирового порядка предначертано внешнее управление…
Рустем ВАХИТОВ.
[/more]
. Как только отнимать и делить придут. А вы можете податься в Северную Корею - там для вас рай на земле. Все богаты и за границу ездят, дефицита нет вообще 
Ну и шизокоммуняк туда всех скопом заберите. Может тогда мозги промывать своей пропагандой равенства с быдлом перестанут. 
Задачка. 
